— Какое это было слово?
— Юля. Или Юле. И после этого Раиса словно взбесилась. Выскочила из-за своего столика с обувью и стала орать на этого мужчину. При этом она еще ему в грудь пальцем тыкать начала. И чувствительно, по-моему.
— А что она ему кричала?
— Дословно не помню. — Татьяна помолчала. — Сейчас… Что ты сказал… После этого она его как-то по-блатному назвала. Я раньше этого слова не слышала… Попробуй только приблизиться к моей дочери, и ты узнаешь… Не думай, что только ты умеешь кровь пускать… Что-то типа того. Ну, и мат через каждое слово.
— Долго это продолжалось?
— Нет. Минута, самое большее. Мужчина положил туфлю, что-то сказал Квасовой, очень спокойно сказал — и ушел.
— Он ушел или уехал?
— Ушел.
— А велосипед у него был?
— Был. — Татьяна кивнула и тотчас замотала головой. — Но он не сразу на него сел.
— Но потом он все-таки поехал?
— Потом поехал. Но сначала он… ушел.
— Значит, начало их разговора вы не слышали?
— А его никто не слышал. Они сначала негромко говорили. Ругань все слышали.
— А Раису потом об этом конфликте вы расспрашивали?
— Да. Она объяснила, что просто покупатель не в меру наглый попался, и ей пришлось его отшить.
— А что в это время делал муж Квасовой? Он не пытался вступиться за жену?
— Его, по-моему, в тот момент рядом не было. Он, наверное, как обычно в кабине спал.
— Странная какая-то ссора. Не находите?
— Нахожу, но это не мое дело. Мне и моих ссор хватает. Возможно, в такие моменты и я выгляжу неадекватной.
— Мужчину сможете описать?
— На вид самое большее лет сорок. Высокий. Спортивная фигура. Мужественное лицо. Загорелый. Интересный, одним словом.
— Все?
— Наверное… Он был в темных очках и ни разу их не снял… Бейсболка бордовая…
— Как он был одет? В глаза ничего не бросилось?
— Да нет. Одежда обычная на нем была. Джинсы, кроссовки, футболка черная. Джинсы голубые, а кроссовки светло-серые. Почти новые. «Найк» китайского производства. Какого года модель — не знаю, кроссовками я не торгую.
— Татуировок не заметили?
— Не обратила внимания. Бросающихся в глаза точно не было.
— Украшения?
— Никаких.
— Узнать сможете?
— Не знаю… Возможно.
Уверенности в голосе Татьяны майор не услышал.
— Какой у него был велосипед?
— Черный!
— Модель какая? Спортивный, дорожный?
— Обычный, советский. У моего папы примерно такой же в сарае стоит. «Украина», кажется. Или что-то похожее. Раньше такие у нас в каждом третьем дворе были.
Глава 49
— Можешь музыку включить. Колонки у меня классные. Не скучай!
Оставив Самохина в машине, Жарких взбежал по лестнице на третий этаж и позвонил в квартиру под номером шестнадцать.
— Кто там? — раздался за дверью молодой женский голос.
— Здравствуйте! Мне нужна Галя Мешкова.
— А вы кто?
— Я друг Сашки Самохина. Жарких моя фамилия.
— Ну и что вы хотели?
— Мне нужно с вами поговорить.
— Зачем?
— Не зачем, а о чем. Галина, я из уголовного розыска. Нам нужны ваши свидетельские показания.
— Какие еще показания?
— Гражданка Мешкова, вы хотите, чтобы мы вас повесткой вызвали?
Щелкнул замок, и металлическая дверь приоткрылась. Жарких увидел на пороге круглолицую розовощекую девушку в длинном халате из голубой блестящей ткани.
— Вы Галина Мешкова? — спросил старший лейтенант, показывая удостоверение.
— Ну, я. А что?
Девушка была с Жарких почти одного роста, а основные объемы ее фигуры он на глаз определил как 100—70—100. В этом вопросе он мог дать фору даже опытному портному.
К женщинам с пышными формами старший лейтенант не испытывал особого интереса. Ему больше всего нравились девушки с тугими мышцами и плоскими животами. Посохин называл их «футболистками».
— Приветик! — Жарких улыбнулся, чтобы немного разрядить обстановку. — Вы не против, если мы с вами поговорим об одном деле?
Девушка несколько раз окинула полицейского критическим взглядом с ног до головы. Она словно прикидывала, соглашаться на свидание с этим недомерком или нет.
— Проходите, — сказала она наконец, и, распахнув дверь, отступила в коридор.
— Спасибо!
— Тапки наденьте, — бросила она строго и указала на стоявшую в коридоре у стены обувь.
Пока Жарких переобувался в пляжные шлепанцы, девушка скрылась в одной из комнат. Старший лейтенант поспешил следом за ней.
Галина сидела на диване, закинув ногу на ногу, и смотрела на улицу через открытую балконную дверь. Ноги ее были прикрыты полами халата.
Жарких огляделся. Слева — советского производства, но сохранившая товарный вид мебельная стенка, под завязку набитая хрустальной посудой, прямо у окна — телевизор «Самсунг» с большим жидкокристаллическим экраном на стеклянной подставке, на полу, в тон шторам, веселенькой расцветки ковер. Стульев в комнате не было.
— Куда можно сесть?
— Садитесь на диван. Что там с нашим Сашкой случилось?
— С ним пока ничего не случилось. Скажите, вы вечером тридцатого мая катались с ним на лодке?
— Не помню. — Галина подняла глаза к потолку. — Тридцатого мая…
— Полторы недели назад это было. С вами еще Светлана Лавлинская…
— А, вспомнила. Ну, и что вам нужно?
Девушка посмотрела на Жарких так, что ему захотелось вызвать ее в отдел повесткой.
— В какое время вы в тот вечер подъехали к старому пляжу?
— В половине десятого, наверное.
— Вы точно помните?
— Ну, да.
— Сколько времени вы там находились?
— Минут десять.
— Вы кого-нибудь там видели?
— Тетка какая-то там была и мужик еще.
— Опишите их.
— Тетке лет сорок пять, в белом коротком халате с поясом, крашеная блондинка. Очки на ней клевые были. Здоровенная такая бабища. Мужик тоже высокий. Одет был в черную рубашку и черные джинсы. Симпатичный, веселый.
— Самохин его как-нибудь называл?
— Сейчас… Стасик, по-моему.
— Может, Стас?
— Какая разница?
— Вы кого-нибудь из них с собой забирали?
— Да. С нами Стас этот поехал.
Жарких достал телефон и показал девушке фотографию Стасова.
— Вы этого мужчину знаете?
— Это он тогда на пляже был. Мы его и забирали. А он что натворил?
— Пока не знаем. Посмотрите, какая из женщин была тогда на пляже со Стасовым?
Старший лейтенант, положив телефон в правый нагрудный карман рубашки, вытащил из левого семейный снимок Квасовых.
— Смотрите внимательно.
Галина слегка прищурилась.
— Та, что старше была на пляже. А рядом с ней кто?
Жарких засунул снимок в карман.
— Посторонние лица. Или вы из них кого-то знаете?
— Нет. Просто интересно.
— И где вы этого мужчину высадили потом?
— На нефтебазе.
— Время не вспомните?
— Когда высадили? Десять уже было. Или около того.
— Уже темнело?
— Да, почти стемнело. Сейчас же где-то в начале одиннадцатого становится темно. Вернее, тогда. Сейчас еще позже.
— А та высокая женщина точно осталась на пляже?
— Лошадь эта? Да, она там осталась. Когда мы уезжали, она так на нас посмотрела.
— Как?
— Ну, у нее рожа такая недовольная была.
— Больше на пляже в тот вечер вы никого не видели?
— Не знаю. Вроде нет.
— А почему вроде?
— Ну-у… Мне показалось, что кто-то из кустов за нами подглядывал.
— Показалось?