— Не надо научных определений, — перебил говорящего советник президента по науке, — с ними мы просидим до утра. Пожалуйста, давайте короче, только самую суть.
— Хорошо, попробую. Итак… — Академик собрался с мыслями. — Суть в том, что все материальные объекты физического пространства-времени обязательно имеют свои… ну что ли… отражения в подпространстве, да. Это похоже на силовые линии с узлами напряженностей… Такая, с позволения сказать, сетка-карта всего, что есть в трехмерном космосе, причем с учетом течения времени, именно по этой сетке мы и ориентируемся в подпространстве. — Он вопросительно взглянул на советника.
— Продолжайте, — ответил за него президент.
— За все время полетов с использованием гиперпрыжков мы только один раз столкнулись с тем, что корабль вышел в физический космос не в точке ожидания. Смещения по времени не было, и трехмерном пространстве оно оказалось совсем небольшим, но тем не менее такое имело место. К сожалению, точно определить, что его вызвало, тогда не удалось, и и конце концом за причину приняли неточную работу аппаратуры. Хоти теоретически, и с гораздо большей вероятностью, это мог быть сдвиг «силовой линии». И что особое мнение вашего покорного слуги отражено в заключении по этому делу.
— Почему же не приняли меры? — обратился президент к советнику.
— Явление больше не повторялось, и никаких реальных подтверждений вашему, — советник бросил недобрый взгляд на академика, — особому мнению не было. Видимо, явление относится к очень редким природным аномалиям. И пока просто не было возможности изу…
— Что ж, теперь такая возможность у вас появилась, — перебил его президент.
— Совершенно верно, господин президент, — тут же встрял академик, — в сообщении, переданном с Надежды, содержится полный пакет записей бортового компьютера! Они сейчас изучаются. Судя по всему, если «линия» уходит в сторону, то возникает смещение в пространстве, а если сжимается или растягивается — во времени. Вот в такую, большей частью именно временную, аномалию как раз и попал направлявшийся к Надежде корабль.
— То есть вы считаете, что все это проделки не людей, а подпространства. Силовая линия сжалась и закинула корабль не в то время, так?
— Да, господин президент. Только не сжалась, а растянулась. Поэтому корабль оказался в прошлом, когда на Надежде еще нет никакого поселения, а гиперпрыжки и гиперсвязь люди пока не изобрели. Кроме того, аномалия сместила корабль и в пространстве тоже. Он вышел слишком близко к Надежде, в ее атмосфере. Аварийная посадка была очень жесткой. Корабль почти рухнул на планету! Он получил такие повреждения, что уже не смог покинуть Надежду.
— Хорошо. Допустим, все так, как вы говорите. Тогда у меня вопрос: что помешает той же силовой линии искривиться снова? Я сейчас говорю о транспорте, который мы планируем в ближайшее время отправить на Надежду. Сможем ли мы защитить его от аномалии?
— Весь наш опыт гиперпрыжков показывает, что такие аномалии крайне редки…
— И тем не менее! — перебил академика президент.
— Мы уже начали разработку методов защиты.
— Форсируйте процесс, используя все доступные средства. Транспорт на «Надежду» должен быть отправлен как запланировано.
— Да, господин президент.
— Здесь так уютно, — сказала Лана, — давай посидим немного, посмотрим на воду?
— Давай.
Тан опустился на пружинящую подушку корней в центре небольшой полянки, окруженной Воздушными деревьями. За спиной и по бокам ветви переплетались в замысловатые узоры, а их длинные тонкие концы с узкими полосками листьев смыкались над головой легкой невесомой кисеей. Впереди ярко блестело озеро, отражая низкие лучи заходящего Солнца. Лана задержалась у воды, высматривая что-то в прибрежной траве. Тан залюбовался ее ладной фигуркой, точными, плавными движениями.
— О! — Лана сорвала цветок и ловко пристроила его у себя на груди. Потом не спеша подошла к Тану и встала напротив — он не сводил с Ланы глаз, завороженно наблюдая за ее походкой. — Ну, как? Красиво? — Она склонила голову, разглядывая большой белый цветок с тонкими малиновыми усиками между лепестками.
— Очень! — ответил Тан и подумал, что если Бог создал всех жителей Поселения по своему подобию, то Лана — несомненно, самый прекрасный из его образов.
— Мне тоже нравится. — Лана нежно погладила цветок и присела рядом с Таном.
Некоторое время они молча смотрели, как полыхающий шар Солнца опускается все ниже к золотой поверхности воды. Когда он коснулся озера, Лана сказала:
— Кажется, что Солнце не заходит за горизонт, а растворяется в воде… Восхитительно! Я всегда охочусь за такими иллюзиями, они дают мне замыслы для новых произведений… но в то же время… знаешь, появляется,, такое горькое чувство, что, как бы я ни старалась, мои работы будут лишь жалким и блеклым подобием этого природного великолепия.
— У тебя прекрасные работы! — с жаром возразил Тан. — Ни один из жителей Поселения не сможет создать блюда лучше, чем твои!
— Так ведь это исключительно потому, что каждый делает свое дело! Кулинарией в нашем Поселении занимаюсь только я!
— Да, но разве кто-то из жителей превратил свою работу в настоящее искусство? Вот скажи, пожалуйста, кто придет специально поглазеть, как убралась в коттеджах Ивет? Как Кати вскопала гряды под овощи, или как наполнены контейнеры сырьем, которое Гур и Гура добывают для нашего Сердца? А? Ну, скажи!.. Не можешь сказать! — торжествующе провозгласил Тан. — Потому что все жители просто выполняют свою работу, очень хорошо выполняют, даже отлично! Но это все равно не высокое искусство, понимаешь?
Лана задумчиво покачала головой и улыбнулась:
— Вот и Энке тоже все приставал ко мне с этим термином. Требовал назвать критерии, по которым можно определить высокое искусство.
— Больно много внимания ты уделяешь этому писаке! — не сдержался Тан, но увидев, как резко поскучнела его собеседница, поспешил исправиться. — Это… что-то я совсем не о том… Я про искусство хочу узнать! Так что ты ему ответила?
Заметив его смущение, Лана улыбнулась. Взгляд ее потеплел.
— Сказала, что лично я не знаю таких критериев, но вот Тан, например, говорит: высокое искусство — это когда внутреннюю гармонию видно через внешнюю красоту, когда в голове вдруг ка-а-ак щелкнет — вот он, шедевр! — она весело рассмеялась, глядя на удивленную физиономию друга.
— Чего, правда? Прямо так и сказала?
— Ну да, а что такого? По-моему, верные слова! Или ты против?
— Да нет, просто не ожидал, что ты… будешь меня цитировать!
— Почему? Разве ты не знаешь, как для меня важно твое мнение? — Лана склонила голову набок, заглядывая ему в глаза.
От ее мелодичного голоса и ясного чистого взгляда по телу Тана словно пробежал электрический разряд, в голове стало горячо и мысли спутались. Лана отвела взгляд и принялась рассматривать узоры, созданные ветвями Воздушных деревьев.
— Так на сколько лет назад его отбросило?
— Согласно хронометру УКС, сигнал автоматически посылается в течение ста пятидесяти восьми с половиной лет, — ответил руководитель проекта «Надежда человечества».
— То есть спасать уже некого?
— Да, господин президент, — вступил в разговор глава департамента транспорта. — Из сообщения следует, что это был грузовой корабль. Стандартный ГП-грузовик со встроенным киберштурманом. Один пилот. Конечно, он не мог остаться в живых через сто пятьдесят… — договорить он не успел.
Дверь распахнулась, и в зал заседаний влетел референт:
— Прошу прощения, господин президент, но у меня крайне важное и срочное сообщение — на связь с Землей вышел разумный обитатель Надежды!
Возвращаясь в Поселение, Лана и Тан еще издали увидели, что за время их отсутствия произошло что-то из ряда вон выходящее. Повсюду царила суматоха, жители метались туда-сюда, стихийно собирались в группы, видимо что-то обсуждая, потом бежали к центру Поселения. Лана и Тан резко ускорили шаг.