Рея подошла к Альту и обняла его. Парень крепко прижал ее к себе и поцеловал в щеку.
— Как ты себя чувствуешь в роли княгини?
— Вот когда стану твоей женой, тогда скажу, — Рея заговорщически улыбнулась, сверкнув глазами.
— А ты хочешь?
— Что?
— Быть моей женой.
— Конечно! Иначе зачем бы я согласилась ехать с тобой?
Альт рассмеялся и закрыл глаза. Он вдыхал аромат волос Реи и провел кончиками пальцев по ее нежной коже. Гордей с Вардой подошли к ним и смущенно остановились рядом.
— Простите, не хотели прерывать вас, — произнес воевода, когда Альт с Реей открыли глаза и повернулись к ним.
— Все в порядке, — успокоил его Альт.
— Честно говоря, мы тоже хотим уехать на пару недель. Мы решили сыграть свадьбу, отправимся в Норгард просить благословения и родителей Варды.
— Поздравляю! — в один голос воскликнули Альт с Реей.
— Вот дела, это что я один остаюсь сорвиголова? — сзади послышался возмущенный голос Трояна. — Молодцы, рад за вас!
Бородач подскочил к друзьям и обнял их. Еще бы, ведь он многие годы был знаком с ними и давно уже замечал, что Гордей с Вардой относятся друг к другу по-особенному.
— Не переживай, всему свое время, — отозвался Гордей, когда ему наконец удалось освободиться из объятий друга.
Альт, Рея и Троян зашагали вверх по тропе, отдаляясь от северных ворот к княжеским чертогам. Легкий летний ветер играл с волосами девушки, заставляя их спутываться и лезть в глаза. Устав от борьбы с ветром, Рея попросту заплела их в косу.
— Хорбарийцы! — крик дозорного прорезал тишину, словно гром среди ясного неба.
Все, кто остался в городе, бросили свои дела и схватились за оружие.
— Все в центр города! — скомандовал Альт. Он прекрасно понимал, что собрать воинов у южных ворот не получится. Многие находились слишком далеко, и попросту не успели бы вооружиться и собраться со всеми. Спустя пару минут около полусотни воинов собрались на главной площади. Рея схватила детей, беспечно бегающих по площади, и вместе с другими женщинами повела их в сторону княжеских чертогов. Пока у южных ворот было тихо. Дозорный не подавал тревоги.
— Жив ли он еще? — подумал Альт. — Может, дозорный убит, а впереди их ждет засада?
Приблизившись к южным воротам, он осторожно высунулся из-за края здания, и увидел дозорного, который во все глаза смотрит вперед. Князь спокойно подошел к основанию башни и посмотрел наверх.
— Где ты увидел хорбарийцев?
— Вон они, стоят ждут, — ответил дозорный, указав рукой вперед.
Альт поднялся на башню и едва сдержал себя, чтобы не отчитать дозорного. В нескольких шагах от ворот стояли двое хорбарийцев. Один из них сжимал в руках белое знамя, беспокойно ерзая в седле, а второй с напыщенным видом смотрел по сторонам, ожидая, когда ему навстречу выйдут переговорщики.
— Разве можно так пугать? Я думал, что армия хорбарийцев на подходе, а тут…
Альт спустился вниз по ступеням, где его ждали воины.
— Что там?
— Переговорщики со стороны Хорбара.
— Чего это им нужно?
— Договариваться пришли, — бросил Альт, приближаясь к разрушенным воротам. У арки южных ворот уцелели только внутренние ворота. Внешние были сметены тараном пару дней назад во время осады, поэтому князю не стоило больших усилий выбраться из города. Сейчас был день, его копье было заряжено до предела, поэтому он не боялся коварных уловок со стороны врага. Услышав быстрые шаги сзади, он обернулся. Троян догонял его. В одной руке он крепко сжимал бердыш.
— Ты же еще не можешь им орудовать как следует! — удивился Альт.
— Думаешь, они об этом знают? Это так, для вида, — отозвался бородач. — Я пойду с тобой, что бы они не задумали. А ребята в случае чего прикроют со стен.
— Нужно удвоить дозорных на других стенах.
— Уже сделали, — успокоил его Троян. — Чай не один ты такой сообразительный.
Альт кивнул, и они вместе отправились на переговоры. Увидев двух пеших переговорщиков, приближавшихся к ним, хорбарийцы спешились и сделали пару шагов навстречу.
— Солнце и небо южных степей, владыка всего южного побережья Нарды, хан Ториссар хочет говорить с князем Радоима с помощью своего верного слуги, — произнес переговорщик, гордо выпрямившись и бросив на Альта с Трояном взгляд, полный презрения.