— Помоги мне встать, — сказала Мари-Анна.
Я неуклюже взял ее под мышки и попытался приподнять. Не вышло. Тогда она протянула мне руку, и этот способ оказался вернее. Наступив на больную ногу, Мари-Анна поморщилась и оперлась на мое плечо. Она была чуть выше меня, пошире в бедрах, но потоньше в талии, так что вес у нас был примерно одинаковый.
Единорог тем временем вылетел на поляну и замедлил шаг, с опаской приближаясь к нашей компании. Я тоже поглядывал на него с опаской: если уж они дракона протыкают своим рогом, то со мной-то что же будет!
— Юланд, это Хамфри, — сказала Мари-Анна. — Хамфри, это Юланд, единорог. Теперь он будет твоим скакуном.
Меня все еще одолевали сомнения.
— Река... недалеко. Почему бы нам не пройтись пешком? — Однако я быстро вспомнил о больной ноге. — Или, может быть, ты поедешь на Юланде, а мы с Гортензией пройдемся...
— Да, так, наверное, будет лучше, — согласилась Мари-Анна. — Помоги мне сесть на него, а то слишком уж он высок.
И снова я был в растерянности. Как мне ее водрузить на этого жеребца? Взять за бедра и подбросить?
— Вот так, глупый, — сказала она и согнула в колене левую ногу. — Поднимай вот за это.
С чувством безнадежности я взял ее за ступню, стараясь не побеспокоить больную лодыжку, и приподнял. Далее последовало резкое движение, и девушка оказалась уже сидящей верхом. Я даже и не понял, как это произошло.
Она поглядела на меня и рассмеялась.
— Уверена, что ты не больно опытный всадник.
— А я этого и не утверждаю, — смутившись, ответил я.
Она немедленно раскаялась в своих словах.
— Извини, Хамфри. Просто у тебя был такой комичный и растерянный вид! Правда, я не хотела тебя обидеть. Ты очень помог мне. И ты мне нравишься.
Я почувствовал, что краснею. Извинилась передо мной, наговорила комплиментов, да еще и сказала, что я ей нравлюсь! Так меня девушки еще не баловали.
Конечно, она заметила мой румянец, но промолчала. Вот сестра — та вгоняла меня в краску постоянно, да еще не преминула бы меня куснуть по этому поводу.
Я двинулся по дороге туда, где приметил реку. Гортензия захромала следом.
— Хотел бы я знать, где тут целебный источник, — сказал я. — Вам с Гортензией он бы весьма пригодился.
— Что? — спросила Мари-Анна.
— Целебный источник. Старейшины из нашего села выменяли в прошлом году пузырек с эликсиром, и, если кто поранится, расходовали на него всего одну каплю. Однако торговцы держат в секрете, где он находится.
— Почему?
— Чтобы эликсиром торговали только они.
— Но это отвратительно!
Я повернулся к ней.
— Так всегда делается. Но если бы этот источник нашел я, то вы бы с Гортензией были уже здоровы.
— О нем наверняка знают единороги! — воскликнула Мари-Анна. — Рассказать они нам, конечно, не сумеют, но, может быть, Юланд согласится взять тебя туда.
— Но... — начал было я, но тут единорог-самец всхрапнул.
— А ну-ка тихо, вы оба! — прикрикнула Мари-Анна. Женским талантом строгости она также не была обделена. — Тебе не хочется ехать верхом, Хамфри, а Юланд не желает открыть тебе, где находится источник. Но мы это сейчас уладим.
— А он знает?
— Да. Разве ты не заметил, что Юланд утвердительно прянул ушами? Но единороги не делятся с нами своими секретами, за что я их, впрочем, не виню.
Конечно, я не заметил. Но как бы мне хотелось изучить условные сигналы копытных!
— Может, мы дадим Юланду бутылку, и он... — Но я уже и сам понял, что говорю вздор. Чем бы единорог держал эту бутылку?
— Послушай, Юланд, — сказала Мари-Анна. — Целебный эликсир сильно бы выручил нас с Гортензией. Ты видишь, мы были обе ранены. Предположим, Хамфри пообещает, что не выдаст никому местонахождение источника. Отвез бы ты его туда в этом случае?
Юланд дернул хвостом.
— Он хочет знать, можно ли тебе можно верить.
— Вообще-то я держу свое слово, — сказал я. — Но он-то этого не знает.
— Он может узнать. Но, учти, это опасно.
— Опасно?
— Если единорог проверяет твою честность, то либо ты доказываешь ее, либо умираешь.
Я был напуган.
— Но я совсем не хочу умирать! Предположим, он ошибется...
— Единороги не ошибаются. Так ты согласен на испытание?
Я сглотнул.
— Ну ладно. Но, я надеюсь, он хоть знает, что делает?
Мари-Анна соскользнула со спины единорога и, подойдя к Гортензии, оперлась на нее.
— Все в порядке, Юланд!
Жеребец приблизился ко мне и, склонив голову, направил рог прямо мне в грудь. Прилива храбрости я при этом не ощутил. Одно его движение — и мне конец.
— Говори, — сказала Мари-Анна.
— Что говорить?
— Клянись, что никому не выдашь, где находится источник.
— Клянусь, что никому не расскажу и не покажу, где находится целебный источник, к которому ты меня привезешь, — с опаской выговорил я.
Юланд ударил — и рог пронзил мне грудь.
Затем единорог отпрянул, а я все еще стоял остолбенев. Я даже не успел испугаться, настолько быстро все произошло.
— Э... — выдавил я с еще большей неловкостью, готовый рухнуть на землю со всем возможным в смертный час достоинством.
— Ты невредим, — сказала Мари-Анна.
Я взглянул. Ни раны, ни крови на груди не было.
— Но...
— Ты сказал правду, — объяснила Мари-Анна. — Если бы ты солгал, удар бы оказался смертельным.
Я наконец понял, ноги у меня подкосились, и я дал себе слово вообще никогда не лгать.
— Садись на Юланда, — сказала Мари-Анна. — Он говорит, что источник неподалеку. А мы подождем здесь.
— Я не знаю, как садиться! — И это была чистая правда.
Она подошла, прихрамывая.
— Согни ногу в колене.
Стоя рядом с единорогом, я приподнял и согнул левую ногу. Мари-Анна взяла меня за ступню.