Брошенная техника выступила символом непостоянства, покосившийся фасад зданий — символ кривой пространства, проржавевшие автомобили подтверждали власть времени над местом, проросшая сквозь асфальт трава утверждала, что главное это воля; ведь свет есть всегда и всё зависит от твоего желания прорваться сквозь тернии к нему; разбитые окна смотрели своими пустыми и острыми впадинами мрака, заколоченные двери утверждали, что нам здесь не рады и полчища голодных зомбированных искателей убивших во мне романтизм к этому городу.
* * *
Я бы хотел очень брутально и эпично описать как мы раскидали всех зомбаков, но вы и так можете это представить: три типа с пушками валят безоружных вялых людишек со спёкшимися мозгами. Побольше экшена, да-да гильзы летят веером как сферы мироздания в руках Создателя, да-да всё так. Затем закончились патроны и я достал мачете. Началась настоящая кровавая резня, но зомбаков меньше не становилось.
Но вернёмся к делу.
* * *
Мы упёрлись в запертый на кодовый замок дверь. Код из документов отдела безопасности не подошел.
— Всё кончено, назад самим нам не пройти, — вещал Дрыщ, — уников по пути мы не собрали, так что план «Б» оплатить нечем. По ходу мы приплыли.
— Может хотя бы попытаемся взорвать дверь? — говорил Мамонт, — У меня за спиной кило С4, детонаторы и чешутся руки.
— А толку? Впереди будет десяток таких дверей. Да и до нас, по всей видимости, попытались, вон какая трещина в потолке и по плавившиеся петли на двери. Так-что если после взрыва дверь упадёт, то вместе с потолком, — разъяснил я.
Вот-так вот мы потерпели фиаско у самого входа в секретный объект, тайны которого так и остались там, за закрытой дверью. А нам ничего не оставалось, как вызвать вертолёт.
Нас забрали на базу военных располагающуюся в бывшем Пятриском научно-исследовательском институте сельского хозяйства, там состоялся не самый приятный разговор с Полковником, которого было не просто убедить в том, что мы не пытались ввести его в заблуждение и что мы, пусть и любители, но точно не туристы. Полковник наверняка видя в нас нечто большее, чем мы сами в отражении зеркала, решил не гневаться.
Сошлись на пятидесяти тысячах за каждого. (Ебать какое дорогое такси, почти Яндехго.) Нам дали неделю, чтобы принести бабки или уникальностей на ту же сумму. А в то время обычная «Рыбья пасть», которая даёт иллюзию сытости и уменьшает аппетит, (Если съесть.) стоила 17 косых. Нам очень повезло.
На второй день мы уже были на станции Иний. (Тогда еще не была включена Нейронная печка.) От неё двинулись к старому кладбищу, которое обложено скоплением образа Пылка. Весь день разбрасывались болтами и гайками, щелкали и пикали детекторами. Потели как суки. Зато прошло успешно: четыре Башмачка, два Огненных шара, какой-то пылающий череп без челюсти и лёгкое обезвоживание организма.
После заката развели костёр прямо в железной бочке в доме неподалёку на втором этаже. Дрыщ что-то рассказывал, увлеченный Мамонт его слушал я был в дозоре.
Завыл Дворнягус, это такой чумовой пёс на низких лапах, весь в шерсти, нападает на психически слабых людей, атакует ментально; внушает иллюзии, что перед жертвой целая стая.
Я привстал посмотреть и увидел, что начался всплеск метапреобразованной энергии обелиска. Но нам-то ничего не грозит, мы в помещении. Обернулся сказать своим друзьям, что Всплеск начался и вижу, что Дрыща нет, а Мамонт сидит там же и смотрит перед собой не моргая и, едва приоткрыв рот, поворачивается ко мне.
Я успел только моргнуть, а Дрыщ уже вернулся на то же самое место, с остановившимся сердцем и бледным лицом. Как только я попытался к нему прикоснуться, он рассыпался в прах.
Тогда-то я узнал, что Образы меняют местоположение во время Всплеска. (Это была Временная Тюрьма, еще её называют тайником Дэйви или Глубокая яма, метапреобразование заключающее жертву на неопределённое время. Иногда она может вернуть живого, а иногда мёртвого. Выжившие утверждают разное, одни, что прошло не более минуты, другие что часы, дни и недели. И те и другие, могли вернуться через час, день и даже бывало, что через месяц.)