Но Джек пристально смотрел ему в лицо и после некоторого молчания спросил:
– Как далеко до Каракаса, сэр?
– Что тебе до того, дружище?
– Я слышал, он назначен туда правителем, значит – это место, где ее можно найти.
– Не собираешься же ты отправиться туда отыскивать ее? – воскликнул Карри с насильственным смехом.
– Это зависит от того, смогу ли я отправиться; но если я смогу наскрести денег или получить место на каком-нибудь корабле, это будет исполнено.
Билл посмотрел на Браймблекомба, чтобы убедиться, не пьян ли тот, не сошел ли с ума. Но маленькие свиные глазки были трезвы. Билл не знал, что ответить. Смеяться над бедным малым было очень легко, отрицать, что он прав, было труднее.
– Вы увидите, – сказал Джек со свойственным ему глупым упорством. – Это трудно лишь с первого взгляда, и, кроме того, никому не причинит вреда, если я никогда не вернусь.
Карри изумленно молчал.
– Одолжите мне пять фунтов и возьмите в залог мои книги, чтобы помочь мне уехать.
– Ты сошел с ума или грезишь. Ты никогда не найдешь ее.
– Это не основание не искать ее.
– Но, мой добрый друг, если ты даже доберешься до Индии, то попадешь в руки инквизиции и тебя сожгут живьем, – это так же верно, как то, что твое имя Джек.
– Я думал об этом, – ответил Джек страдальческим тоном. – И я перенес тяжкую борьбу со своей плотью, так как я – большой трус, подлый трус и всегда им был, вы знаете. Но пусть лучше меня сожгут и все будет кончено, чем жить дальше таким образом! – И Джек горько заплакал.
– Я хотел бы знать, что сказал бы на все это Эмиас Лэй, будь он дома?
– Сказал бы? Он сделал бы. Он не из тех, кто разговаривает. Он пойдет за нее в огонь и воду, поверьте мне, Билл Карри, и назовите меня ослом, если он этого не сделает.
– Будь рассудителен, Джек. Если ты подождешь, как разумный и терпеливый человек, вместо того чтобы очертя голову бросаться навстречу гибели, что-нибудь может выйти.
– Вы так думаете?
– Я не могу обещать, но… ты не должен ехать, пока не вернется Эмиас. Жизнью клянусь, я все расскажу твоему отцу, если ты не обещаешь мне сделать так, как я говорю, а отца ты не посмеешь ослушаться.
– Я не уверен даже в этом, по совести говоря, – с выражением сомнения промолвил Джек.
– Во всяком случае, ты останешься пообедать со мной, старина, и мы обсудим, нарушил ты пятую заповедь[64] или нет.
Джек любил (как мы знаем) хорошо покушать, и любовь его слишком часто оставалась неудовлетворенной, поэтому он подчинился, и Карри думал, когда Джек уходил, что почти уговорил его. По крайней мере Джек отправился домой, и в течение недели его не было видно.
Но к концу этого срока он вернулся и радостно сообщил:
– Я все устроил, мистер Билл, я отправляюсь в Лондон переговорить с Фрэнком.
– В Лондон? Как ты туда попадешь?
– На своих на двоих, – ответил Джек, указывая на свои кривые ноги. – Но я надеюсь получить место на каком-нибудь каботажном судне до Бристоля, а оттуда, я слышал, остается уже совсем незначительное расстояние.
Напрасно старался Карри разубедить его. Получив насильно врученную ему маленькую ссуду, Джек ушел.
Через некоторое время он опять появился в поместье Кловелли, как раз перед ужином, похудевший и усталый, и уселся среди слуг, пока не появился Билл.
Билл позвал его наверх и после ужина отвел в сторону и спросил, что он успел.
– Я узнал, что есть на земле человек, который любит ее еще больше, чем я. Он говорит то, что я говорю: «поезжай!», и он говорит то, что вы говорите: «жди!»
– Что ж ты решил?
– Я послушаюсь того, кто лучше меня, и подожду.
И в тот же вечер Джек отправился домой в свой приход, несмотря на усталость и на все уговоры провести ночь в Кловелли.
Но его пребывание оставило ряд мыслей в голове Карри, которые не давали бедняге покоя ни днем ни ночью, пока незначительный случай не облек их внезапно в определенную форму.
В один пасмурный день Билл шатался (как он рассказывал потом Эмиасу) по набережной Байдфорда, когда подошел Солтерн. Карри избегал его раньше отчасти из деликатности, отчасти из неприязненного отношения к его предполагаемому жестокосердию. Но на этот раз они встретились лицом к лицу, и Карри не мог пройти мимо, не заговорив с ним.
– Ну, мистер Солтерн, как подвигается морская торговля?
– Подвигалась бы достаточно хорошо, сэр, если бы кто-нибудь из вас, молодых, последовал примеру мистера Лэя и отправился искать за нас, остающихся дома, новых рынков для наших изделий.
– Что? Вы хотите избавиться от нас, а?
– Не знаю, зачем мне этого хотеть, сэр. Нам не придется теперь столкнуться, как некогда могло случиться. Но если бы я был на вашем месте, я уже сейчас был бы в Индии, если б не сражался где-нибудь ближе к дому.