Полный простодушного удивления, он уставился на прекрасную девушку, а она бесстрашно смотрела, в свою очередь, на громадную фигуру, странную одежду и особенно на густую бороду и развевающиеся желтые локоны незнакомца.
Эмиас заговорил первый на одном из знакомых ему индейских наречий и с ласковой улыбкой сделал полшага вперед. Но движением, быстрым как молния, девушка подняла с земли лук и угрожающе прицелилась, направив в Эмиаса длинную стрелу. Эмиас остановился, положив на землю свой собственный лук и меч, и снова шагнул вперед, по-прежнему улыбаясь и делая всевозможные знаки, выражающие у индейцев дружбу. Но стрела все еще была направлена ему прямо в сердце. Он хорошо знал быстроту и силу лесных нимф; поэтому он, не двигаясь с места, позвал индейского мальчика. Эмиасу не очень хотелось стоять и ждать, когда стрела вонзится ему в бок.
Мальчик, наблюдавший все происходящее сверху, в одно мгновение спрыгнул к ним и начал для пущей безопасности тыкаться носом в землю, обращаясь к девушке на различных наречиях. Наконец она, по-видимому, поняла одно из них и ответила с явной подозрительностью и раздражением.
– Что она говорит?
– Что вы испанец и разбойник, потому что вы носите бороду.
– Скажи ей, что мы – не испанцы, что мы ненавидим их и переплыли через высокие воды, чтобы помочь индейцам перебить испанцев.
Мальчик перевел слова Эмиаса. Нимфа ответила недоверчивым покачиванием головы.
– Скажи ей, что, если она пришлет к нам свое племя, мы не причиним ему вреда. Мы пробираемся через горы, чтобы драться с испанцами, и просим индейцев показать нам дорогу.
Не успел мальчик договорить, как быстроногая нимфа вспрыгнула на скалу и бросилась к своему каноэ. Внезапно она заметила лодку чужеземцев и замерла с криком испуга и гнева.
– Пропустите ее, – приказал Эмиас, шедший следом за ней, – оттолкните вашу лодку и пропустите ее. Мальчик, скажи ей, чтобы она не боялась: они не будут к ней приближаться.
Но она все еще колебалась и, натянув тетиву, смотрела то на сидящих в лодке, то на Эмиаса, пока те не отошли примерно на двадцать ярдов. Тогда, вскочив в свою крошечную пирогу, девушка бесстрашно направила ее прямо в бешено кружащиеся и бурлящие воды, подвигаясь вперед сильными ударами, а Эмиас с дрожью следил, как легонькое суденышко вертелось и прыгало среди морд аллигаторов и громадных зубастых форелей.
С быстротою стрелы индианка достигла северного берега, выскочила из своего каноэ, скользнула в какой-то узкий проход в кустах и исчезла.
– Что за очаровательную амазонку вы откопали? – крикнул Карри, лишь только они вернулись к месту причала.
– Будь я проклят, – заявил Джек, – если мы не в стране нимф. В следующий раз я рассчитываю увидеть самую Диану[87] с месяцем на лбу.
– Тогда будьте осторожны, бродя по этим местам, сэр Джек, иначе вы окончите, как Актеон – будете превращены в оленя, и вас загрызет ягуар.
– Актеона загрызли его собственные собаки, Карри, поэтому ваша параллель не выдержана. Но, право, это было настоящее чудо красоты.
Эмиасу не понравилась эта невинная болтовня. И он мрачно сказал:
– Оставьте женщин в покое, господа. Вам раньше придется иметь дело с мужчинами, поэтому вытаскивайте каноэ и будьте настороже.
– Ого! – воскликнул кто-то через несколько минут.
– Здесь, в этой пироге, хватит свежей рыбы, чтобы накормить нас всех. Я полагаю, что эта молодая горная кошка второпях забыла ее. Хотел бы я, чтобы она оставила в придачу свою золотую цепь и побрякушки.
– Оставьте рыбу в покое, – сказал Эмиас.
Матросы были приучены соблюдать строгую справедливость при сношениях с дикарями; но на этот раз они не могли удержаться от лукавого подмигивания и от намеков за спиной капитана, что, кажется, он очень потрясен новым знакомством.
Они умели мастерски ловить рыбу всевозможными индейскими способами, и в скором времени на берегу лежало ее достаточно, чтобы накормить всю компанию.