Переодевшись таким образом, Рауль пошел в известный в то время кабак знаменитого Ранпонно. В обширные залы этого заведения посетители стекались толпами. Французские гвардейцы с раскрасневшимися лицами и гордо завитыми усами, купеческие приказчики и мещане усердно потягивали там аржантейльское винцо.
Рауль сел возле прилавка и велел подать себе рюмку ликера, потом обошел кругом всей залы, рассматривая лица всех посетителей, которые пели, пили и играли в карты или в кости. Без сомнения, он не встретил того, кого искал, потому что, заплатив за выпитую рюмку, тотчас оставил Ранпонно и отправился в другой кабак, славившийся своей дурной репутацией, потому что почти все его посетители были на заметке у полиции. На вывеске этого кабака красовались большими буквами следующие слова: «Союз Марса и Венеры». Узкая и низкая дверь вела во внутренность заведения.
Рауль переступил за порог этой двери с очевидным отвращением. Действительно, место, в которое он входил, было отвратительно и наводило ужас, точно так же, как и его посетители. Тут не было, как у Ранпонно, румяных, добрых и веселых лиц и громкого смеха; не слышно было порывов веселости, если не всегда благопристойной, зато, по крайней мере, почти всегда честной. Тут встречались люди самой подозрительной наружности, физиономии мрачные и зверские; тут раздавались хриплые звуки какого-то странного, непонятного языка, пелись песни до того неблагопристойные, что, вслушавшись в них, стыдно было понять смысл. Это был не кабак, не таверна, а вертеп. Тут пили водку и курили, в подражание голландцам, белые глиняные трубки с длинными чубуками.
В ту минуту, как вошел Рауль, все подняли головы. Одежда его, простая, но опрятная, произвела впечатление. Кавалер бросил вокруг себя тот же самый пытливый взгляд, который в заведении Ранпонно не отыскал того, чего желал. На этот раз Рауль был счастливее, потому что тотчас приметил человека с подозрительной физиономией, которому огромные черные усы и длинный шрам поперек лица придавали воинственный вид. Человек этот, худой, бледный, одетый чрезвычайно бедно, стоял у стены в углу комнаты.
Рауль прямо подошел к нему и коснулся пальцем.
– Э? – проворчал человек с подозрительной физиономией, и ворчание его было очень похоже на ворчание бульдога, которого разбудили. – Кто вы и чего от меня хотите?
Кавалер не отвечал на эти два вопроса, но сделал правой рукой быстрый и странный жест, который, без сомнения, был каким-нибудь условным знаком, потому что человек с подозрительной физиономией тотчас отвечал подобным же жестом. Рауль сел за стол напротив него, и между ними начался шепотом следующий разговор:
– Вас зовут Матьяс Обер, прозванный Рысью? – спросил Рауль.
– Да.
– Стало быть, вы именно тот, кого я ищу… я хочу дать вам поручение…
– А принесет ли оно мне что-нибудь? – спросил странный собеседник кавалера.
– Принесет, и много, – заверил его Рауль.
– Что ж, может быть, вы и правы… Я буду вам служить. О чем идет дело? О похищении?.. Об ударе ножом?.. Предупреждаю вас, прежде, чем вступим в переговоры, что удары ножом нынче стали очень дороги…
– Их не нужно…
– Тем хуже!
– Но вам заплатят так же щедро.
– Тем лучше!
– Вот в чем дело… Вы меня слушаете, не так ли?..
– Благоговейно.
– Мне нужно иметь сведения об одной особе…
– Вы их получите, – сказал Матьяс Обер, вынимая из кармана отвратительный грязный бумажник и приготовившись записывать.
– Эта особа, – продолжал Рауль, – женщина.
– Очень хорошо.
– Она итальянка и называется Антония Верди…
Матьяс как будто силился вспомнить это имя, но, верно, память не напомнила ему ничего, потому что он тотчас сказал:
– Продолжайте.
– Антония Верди, – продолжал кавалер, – молода и очень хороша собой; она занимается магией, ворожбой и вызывает духов.
– О! о! – вскричал Матьяс.
– Около месяца назад, – прибавил Рауль, – она была два раза в Пале-Рояле ночью и в присутствии регента производила заклинания.
Рауль остановился.
– Вы больше ничего не знаете о ней? – спросил Матьяс.
– Ничего.
– Это немного, но для меня довольно. Как ни недостаточны ваши указания, мы будем действовать. Только прежде мы должны хорошенько понять друг друга. Что вы хотите знать?
– Как можно больше.
– Это значит ничего. Поставьте ваши вопросы по порядку, и мы постараемся отвечать на них в точности.
– Итак, я хочу знать:
1. Где живет Антония Верди?
2. Откуда она приехала?
3. Какова была ее прошлая жизнь?
4. Сколько времени находится она в Париже?
5. Каков ее образ жизни?
6. Есть ли у нее какое-нибудь состояние?
7. Наконец, кто ее ввел в Пале-Рояль?
– Ну вот и прекрасно! – сказал Матьяс, положив в карман бумажник, в котором он писал под диктовку Рауля. – Теперь приступим к серьезной стороне вопроса…
– Вы говорили о плате, не так ли?
– Да.
– Я вам обещал быть щедрым.
Матьяс презрительно сжал губы.
– Для меня обещания ничего не значат! Действуйте, и я примусь за дело, иначе я ни за что не берусь.
– Вы хотите денег вперед? Сколько же дать вам?
– Половину платы.
– И сколько же составит вся сумма?
– Двадцать пять луидоров.
– Вы недоверчивы!
– Что же делать!.. Меня часто обманывали.
– Если я дам вам столько, сколько вы хотите, когда вы приметесь за дело?
– Сейчас же.
– А когда я получу нужные для меня сведения?
– Может быть, дня через три, во всяком случае не позже, как через три недели. Это зависит от того, какие затруднения встретятся мне…
– Вот вам пятнадцать луидоров.
– Благодарю.
– Я дам вам еще пятнадцать, получив ответы на мои вопросы. Вы видите, что это составит тридцать луидоров вместо двадцати пяти, которые вы просили…
– Вы поступаете благородно, – заметил Матьяс. – Зато вам и служить будут усердно. Где я вас увижу?..
– Здесь, через четыре дня, в это же время.
– Через четыре дня навряд ли я буду в состоянии удовлетворить вас вполне, но все-таки сообщу что-нибудь.
Рауль простился со своим агентом. Позже мы объясним нашим читателям, каким образом Матьяс Обер не знал Рауля, между тем, как кавалер обратился прямо к нему со своим поручением. Кстати заметим здесь, что если некоторые вещи покажутся темными и неправдоподобными в первых частях этой истории, то все объяснится впоследствии, и, надеемся, ко всеобщему удовольствию.
Вечером на четвертый день кавалер воротился в кабак, вероятно, для контраста называвшийся Союзом Марса и Венеры. Обер уже сидел на своем месте. Стоявший перед ним огромный стакан, наполненный водкой, доказывал цветущее положение его финансов. Очевидно, он был пьян, но опьянение не лишало его разума, спокойствия и совершенной ясности.
– Я всегда думал, что нехорошо хвалить самого себя, – сказал он Раулю, как только тот сел возле него, – но сегодня я могу сказать без хвастовства, что я славно заработал свои денежки…
– Вам удались ваши поиски? – спросил кавалер.
– Черт побери! Разве когда-нибудь Матьясу Оберу, прозванному Рысью, не удается что-либо?
– Вы без сомнения, принесли с собою сведения, собранные вами?
– Принес.
– Покажите же мне…
Матьяс подал Раулю сверток бумаги, старательно запечатанный, говоря:
– Я человек добросовестный и хотел поступить так же благородно, как и вы. Я велел переписать начисто мои заметки одному моему приятелю, публичному писцу с редкими достоинствами, который когда-нибудь вступит в Академию… Это мне стоило луидор, ни более ни менее. Зато отлично переписано; впрочем, судите сами.
Рауль сорвал печать с бумаги, поданной ему Матьясом, и прочел следующее:
«Донесение, представленное кавалеру Раулю де ла Транблэ об особе, называющейся Антонией Верди».
– Вы меня знаете? – вскричал Рауль, прервав свое чтение.
– Как же, – отвечал Матьяс, – если вы мне дали работу, то почему бы мне было не узнать, на кого я работаю.