Ей захотелось прилечь хотя бы на пару минут и передохнуть на диване в гостиной. Но прежде чем сон сморил ее, – сказалась смена нескольких часовых поясов! – она успела еще раз напомнить себе, что на первом месте в данном случае для нее все равно остается работа…
Проснулась Элизабет лишь утром следующего дня. Разбудило ее пение птиц, доносившееся из полуоткрытого окна, и солнечный свет. Настроение было отменным, хотя упрек себе она все же сделала: надо же, вместо пары минут, как хотела, проспала весь вечер и всю ночь!
Она быстро приняла душ, привела себя в порядок и, надев халат, выглянула в дверь. В коридоре не было ни души. Лишь справа, за поворотом, густой и сильный мужской голос по-хозяйски отчитывал кого-то, очевидно, слугу…
Ну а вот и сам Фредерик Джоэл появился. Какой грозный! Ничего, она уже решила, как будет себя вести. Главное, исполнительность, все остальное приложится.
В конце длинного коридора возник невысокий пожилой мужчина с окладистой седой бородой. Так и есть – гном, как она и предполагала. На почтительном отдалении за ним вышагивал Сайд, придерживая на боку саблю.
Проходя мимо Элизабет, коротышка быстро взглянул на нее, да так, что у бедняжки сердце в пятки ушло и пересохло в горле… Ну вот, сейчас еще и язык начнет заплетаться от волнения, подумалось ей. Этого только не хватало!
– Доброе утро, мистер Джоэл! – произнесла она, взяв себя в руки.
– Доброе… – ответил мужчина как-то высокомерно и холодно.
И прошествовал мимо, даже не задержавшись. За ним, не взглянув на нее, проследовал Сайд.
Элизабет была смелой и никого никогда, в общем-то, не боялась. Однако этот гном, то есть мистер Джоэл, заставил ее растеряться. Надо же, даже не выразил желания с ней поговорить! Но почему?
Самое неприятное для нее заключалось в том равнодушии, с каким хозяин замка – ее работодатель – прошел мимо. Бедный Сайд, каково ему служить такому человеку! – подумалось ей. Вздохнув, она вернулась в свой кабинет. Сев за рабочий стол, попыталась разобраться в том, чему только что стала свидетельницей. Фредерик Джоэл произвел на нее плохое впечатление. От него исходили сила, властность и высокомерие. Да, он был грубым и надменным и не обратил на нее должного внимания, его взгляд скользнул по ее лицу оскорбительно равнодушно.
Ладно, не стоит придавать значение всяким глупостям, приободрила себя Элизабет. Она находилась теперь так далеко от дома, что просто развернуться и уехать было невозможно. Оставалось только терпеть и ждать развития дальнейших событий. Сердце подсказывало ей, что настоящие трудности и приключения только начинаются.
2
Обед закончился в десять вечера, и, вернувшись в свои апартаменты, Элизабет стала перебирать в уме все события этого дня. Ощущение фальши напомнило ей об отношениях с бывшим мужем сестры. Гораздо приятнее, когда люди, которые проводят время вместе, симпатизируют друг другу. Но если Фредерик Джоэл и симпатизировал кому-нибудь из присутствовавших на обеде, то тщательно скрывал это.
Он сидел во главе стола и время от времени отпускал в адрес слуг едкие, ироничные замечания. И даже ни разу не обратился к ней. А взгляд его был полон безразличия. Она никогда не встречала более холодной личности.
К тому же наружность злого гнома с бородой, словно сошедшего со страниц страшных сказок, позволяла предполагать и прочие отрицательные качества его характера.
Держа в руке бумажную салфетку, Элизабет взглянула на свое отражение в зеркале. Если этот человек отвратителен, то почему она весь вечер была так возбуждена? Почему всякий раз, когда его безразличный взгляд устремлялся в ее сторону, у нее замирало сердце?
Приклеив ему ярлык “гном”, она чувствовала себя в безопасности, хотя, если быть честной, заметила, что по натуре он темпераментен. Просто Фредерик Джоэл умел хранить в тайне свой внутренний огонь.
Большой зал, где они обедали, был великолепен: стрельчатые окна, три огромные хрустальные люстры, несколько подсвечников на белоснежной скатерти роскошно сервированного стола. Впрочем, Элизабет чувствовала себя неловко. И виноваты и этом были не Карпентер или Вайс с монтером – так она теперь называла первого секретаря, – а, несомненно, сам Фредерик Джоэл. Непроницаемое выражение его лица, лениво-чувственные движения и тембр голоса будоражили ее.
А секретари за обедом хранили молчание, вероятно, здесь так заведено. Монтер с весьма озабоченным видом первым покинул обеденный зал. Потом ушел Вайс, за ним – Карпентер…
Элизабет сидела, не поднимая глаз, и про себя называла хозяина замка напыщенным индюком. Она слышала, что Фредерик Джоэл – необщительный человек. В прессе проскальзывало, что он был женат, но недолго, всего несколько месяцев, что детей у него от этого брака нет, во всяком случае, общественность о них ничего не знала… Что же касалось его фотографий, то в последние годы их было опубликовано всего две или три, и все какие-то невнятные, видимо, снимали его украдкой, с дальнего расстояния, и при этом он стоял к объективу спиной.
И все же, неужели ему трудно сказать хотя бы одно приветливое слово новой сотруднице!? – с обидой подумала Бетти, когда обед уже подходил к концу.
Ей совсем не хотелось спать, ведь она так хорошо выспалась накануне. Прогулка в парке казалась скучным занятием. Шкафы в кабинете хоть и ломились от литературы, но то были издания, специально подобранные для работы. А таких книг, чтобы почитать и отвлечься от невеселых мыслей, под рукой не оказалось. Перед отъездом она положила в дипломат всевозможные методические материалы, фотокамеру, пленку, а вот о легком детективе или любовном романе начисто забыла.