— Ясно! — грянула октябрятская пятерка.
— А что такое счастье? — тихо спросила Светлана.
Возникни в эту минуту передо мной разъяренный бык, мне легче было бы управиться с ним, чем ответить на этот умопомрачительный вопрос. Но отвечать надо, ибо вожатый должен знать все, чтобы не упасть в глазах младших друзей. И я напряг каждую клеточку своего мозга.
— Счастье… Настоящее счастье, — я потер по привычке лоб, стараясь сосредоточиться, — счастье приходит тогда, когда вы по утрам просыпаетесь в хорошем настроении и в душе у вас… светит солнце.
— Ничего себе душа у счастливого человека, — Мамура выразила восторженное удивление, раздвинув руки, она изобразила в охапке громадное солнце. — А как она у него поместится?
Я не успел укорить Мамуру за примитивнее представление о душе.
— А когда плохое настроение, то выходит уже несчастливый человек? — опять спросила Светлана. Видно, мой ответ не до конца удовлетворил ее.
На этот раз я выкрутился сравнительно легко:
— У вас не может быть плохого настроения. Вы все смекалистые ребята, а это означает, что каждый из вас может стать волшебником, — уверенно заключил я.
— Вол-шеб-ни-ком? — скептически протянул Гани. — Ну-у, это все сказки.
— Хорошо, — многозначительным тоном сказал я, — конечно, волшебники сами по себе не рождаются. Они учатся у кого-то…
— А мы у кого будем учиться? — подхватила Сайера.
— У тебя, да? — уточнила Нигора.
— Скорее всего, друг у друга. — Эта фраза мне самому понравилась: вот какой я, оказывается, тонкий дипломат. И я продолжал в том же духе: — Уверен — каждый из вас увлекается каким-нибудь полезным делом. — Я загнул поочередно все пять пальцев. — Выходит, пять полезных дел в звездочке уже есть. А если еще одни чему-нибудь научит другого, то получится… У каждого из вас станет по пять увлечений. Значит, вы станете обладателями необыкновенных свойств. А раз они необыкновенные, то вы все, в некотором смысле, превращаетесь в волшебников. Вопросы есть?
— Будем волшебств-вовать каждый день, да? — обрадовалась Нигора.
— Будем ходить на голове, как ты? — встревожилась Сайера. — А прическа?
— Не на голове, а на руках, — уточнил Гани.
— Тогда нас тоже прозовут… вундерами! — засмеялась Мамура. — У нас будет Вундер-Гани, Вундер-Светлана, Вундеры Сайера и Нигора и Вундер-я.
— Великолепно. Я согласен. Сразу все будут знать, из чьей вы звездочки и никогда не перепутают. А теперь выдавайте-ка свои необыкновенные свойства. Слушаю вас.
После некоторой заминки первой осмелилась Мамура:
— Я умею свистеть, — сказала она и, для убедительности сунув в рот четыре пухлых пальца, изо всех сил дунула. Все, как по команде, зажали уши. Но свиста не получилось. — В подъезде лучше получается, — Мамура смутилась и села за парту.
— А я умею строчить на швейной машинке, — с гордостью сказал Гани. — Я даже маме фартук прострочил.
— А мы можем петь и танцевать и еще в четыре руки играть на пианино, — объявила Сайера.
— Правильно, — закивала Нигора. — Мы играем на пианино в четыре руки, а еще поем и танцуем.
Я перевел взгляд на Светлану.
— Я… я ничего такого не умею. — Ресницы ее задрожали. — Ни свистеть, ни на машинке. Я могу только печь пирожки о яблочным джемом.
Высказались мои октябрята, и я сделал вывод:
— Превосходно! Друзья, можно сказать смело, у нас есть все необходимое, чтобы сделать жизнь пашу увлекательной до потери сознания. Пусть ярче всех светит наша звездочка! Ура!
— Ура! — подхватили было мои второклашки, но их восторгу помешали.
— Ждите, так и засветит! — в приоткрытой двери торчала дикобразная голова Бабашкина. С нахальной ухмылочкой он оглядел нас и добавил, дернув головой в сторону ведра с тряпкой: — А вот за это болото вам завтра будет от Саиды Аскаровны.
— Пошел вон! — Гани схватил швабру и храбро кинулся к двери.
Бабашкин мгновенно захлопнул дверь, но через секунду распахнул и, поставив портфель к ноге, принял боксерскую стойку.
— За «балду» завтра расплатишься собственной челюстью.
— Кто-кто расплатится челюстью? — сказал я нарочито свирепым голосом и резко шагнул к Бабашкину.
К моему удивлению, он не дрогнул.
— Подумаешь, вожатый! Ундервуд. Вот скажу отцу…
Я сделал вид, что собираюсь погнаться за Бабашкиным, и он, состроив страшную рожу, помчался по коридору.
Я обратился к октябрятам:
— Откуда он свалился?
— Из продленки, — басом ответила Мамура.
— Чего ему надо от нас? — спросил Гани, досадливо стукнув шваброй об пол.