– Я тоже так подумал. Джейкоб, вернемся к тому времени, когда совершались кражи. Сколько семей, проживавших в той же области, имели отношение к межзвездным полетам?
– Искать среди ограбленных?
– Нет, – ответил Алекс. – Среди всех, кто имел отношение к межзвездным полетам.
Мы нашли девять семей, связанных с флотом. Пять из них переехали в другие места. Еще две были семьями военных, а одна была связана с компанией, обслуживавшей орбитальные станции. От четвертой не осталось никого, кроме одной женщины. Дом до сих пор принадлежал ей, но она жила теперь на Восточном архипелаге, выйдя замуж за журналиста. Ее звали Делия Кейбл.
Когда Плоцки занимался своими темными делами, она носила фамилию Уэскотт. Ее родители, Адам и Маргарет – тогдашние владельцы дома, – погибли при сходе лавины в 1398 году. Маргарет работала пилотом второго класса в разведке. Адам был ученым и совершал исследования в отдаленных областях космоса.
Связь с разведкой привлекла внимание Алекса, и Делия Кейбл сразу же оказалась номером один в нашем списке. Джейкоб позвонил ей, и Делия материализовалась в офисе.
При общении по связи трудно определить физические качества человека – например, рост. Многие настраивают проекторы так, что изображение дает лишь приблизительное понятие об их реальном облике. Но с глазами ничего сделать нельзя: только изменить цвет. Глаза Делии Кейбл как будто заполняли собой комнату. Мне показалось, что она высокого роста, с точеными скулами и чертами: модельная внешность. Черные волосы ниспадали на плечи.
Алекс представился и объяснил, что заставило его позвонить: он здесь от лица корпорации «Рэйнбоу» и хотел бы задать Делии несколько вопросов об одной старинной вещи.
Та вежливо кивнула. При этом всем своим видом она давала понять: у нее хватает других дел, кроме разговоров с незнакомцами, и она искренне надеется, что Алекс – не агент по продажам.
Судя по одежде – светло-серая блузка от Бранденберга, такая же юбка, белый шейный платок, – в средствах она не нуждалась. В голосе ее звучал легкий калубрийский акцент – отстраненность плюс сознание своего культурного превосходства, свойственные выпускникам западных университетов.
– В вашей семье когда-нибудь была старинная чашка? – спросил Алекс.
Делия нахмурилась и покачала головой:
– Понятия не имею, о чем вы.
– Позвольте задать вам другой вопрос, госпожа Кейбл. Правда ли, что в детстве вы жили в Андикваре?
– Да, в Стернбергене. Это пригород. До того, как умерли мои родители.
– Ваш дом когда-либо обворовывали?
Выражение ее лица изменилось.
– Да. Был случай. А почему вы спрашиваете?
– Украденное вернули?
Она задумалась.
– Честно говоря, не знаю. Это случилось очень давно. Я была совсем маленькой.
– Не помните ли вы старинную чашку? Обычного размера, со странными символами и орлом?
Она закрыла глаза, на тонких губах появилась улыбка.
Есть.
– Я не вспоминала про эту чашку тридцать с лишним лет. Только не говорите, что она у вас.
– Да, она попалась нам на глаза.
– Правда? Где она была? И как потом вышли на меня?
– Это долгая история, госпожа Кейбл.
– Я очень хотела бы получить ее назад, – сказала она. – Вы собираетесь ее вернуть?
– Надо понять, каковы могут быть юридические последствия в этом случае. Посмотрим.
Делия жестом дала понять, что можно не беспокоиться.
– Это не столь уж важно, – сказала она. – Если удастся вернуть ее – прекрасно. Если нет – ничего страшного.
– Не было ли в доме других подобных предметов? – спросил Алекс. – Антикварных?
Она снова задумалась.
– Не помню ничего такого. А что? Она очень ценная?
Алекс предпочитал не втягивать компанию в юридические разборки.
– Возможно, – сказал он.
– Тогда я точно хочу получить ее назад.
– Понимаю.
– Сколько она стоит?
– Не знаю.
Рыночная стоимость таких предметов постоянно менялась.
– Как же мне ее вернуть?
– Полагаю, самый простой способ – обратиться в вашу местную полицию. Мы подготовим необходимые документы.
– Спасибо.
Мне не слишком нравилось то, какой оборот приобретает беседа.
– Вы уверены, что в доме больше не имелось ничего подобного?
– Нет, конечно. Мне тогда было лет семь или восемь. – Она не произнесла вслух слово «идиот», но оно подразумевалось, судя по ее тону. – Но я ни о чем больше не помню.
– Ладно. – Алекс откинулся на спинку кресла, чтобы разрядить обстановку. Эта женщина была не слишком мне симпатична: лучше бы чашка осталась у Эми. Да и вообще, я стала жалеть, что мы ввязались в эту историю. – Как я понимаю, ваши родители погибли при сходе лавины в тысяча триста девяносто восьмом году?