– Верно, черт побери! – согласилась Хэйзел.
Неожиданно она встала в полный рост, покрепче прижала к плечу свое огромное ружье и выстрелила. Отдача отбросила ее назад, но россыпь свинца угодила прямо в скопление вампиров и насмерть поразила нескольких из них. Другие бойцы имперского отряда тотчас же подняли силовые щиты и открыли ответный огонь из дисраптеров. Хэйзел, однако, уже успела залечь за прикрытием. Когда грохот первого залпа стих, Оуэн досчитал на всякий случай до пяти, а потом, слегка выглянув из дверного проема, выстрелил из дисраптера. Луч срикошетировал от силового щита и исчез в темноте. Импульсные залпы его друзей тоже не имели успеха. Отражая импульсные атаки слишком часто, силовые щиты постепенно приходили в негодность, но у команды Оуэна для этого не хватало огневой мощи, и в отряде Империи знали это.
Дождавшись, когда дисраптеры противника замолчали, отряд Империи бросился в атаку на бунтовщиков. Умело действуя мечами, можно было решить все дело до того, как перезарядятся кристаллы. Но из развалин посыпался град пуль. Грохот огнестрельного оружия застал морских пехотинцев и вампиров врасплох. Некоторые, экономя энергию, пренебрегли при атаке силовыми щитами, и пули разрывали их в клочья. Другие, укрывшись щитами, пытались как можно быстрее преодолеть зону обстрела и сойтись в рукопашную. Офицер службы безопасности что-то сказал подвластному ему чудовищу, и оно с поразительной скоростью устремилось вперед. Пули щелкали по кремниевой броне, не причиняя пришельцу ни малейшего вреда. Оуэн с мечом наголо выбежал из укрытия, но пришелец одним взмахом когтистой лапы отбросил его в сторону и помчался вдаль по заваленной обломками улице.
– Он хочет найти Муна! – закричала Хэйзел.
– Пусть… – сказал Оуэн, сплевывая кровь из разбитой губы. – Мун – единственный, кто может оказать ему достойный отпор.
Потеряв почти половину своего состава, атакующие наконец добрались до позиции противника. Вести огонь в рукопашной схватке было неудобно и небезопасно, поэтому Оуэн и его друзья стали действовать мечами. Этим оружием они владели не хуже врага. Вскоре повсюду стали слышны яростные возгласы и звон металла.
Оуэн сошелся в поединке с капитаном Сайленсом. Они начали кружить друг против друга, выжидая момент для решающего удара. Рядом скрестили мечи Хэйзел и разведчица Фрост. Оставшиеся в живых вампиры со звериной яростью набросились на троих бунтовщиков, но были встречены такой же сверхчеловеческой силой и сноровкой. Джек Рэндом, Руби Джорни и Жиль Искатель Смерти не зря прошли через Лабиринт. Старый Искатель с поразительной быстротой двигался среди вампиров, после каждого удара его меча в воздух летели брызги черной крови. Он был первым и самым прославленным Верховным Воином Империи, и силы его не убавились. Невзирая на то, кто вставал у него на пути – вампир или человек, он разил насмерть, без устали прорубал кровавую просеку, сам не получая при этом даже царапины.
Рэндом и Руби, стоя спина к спине, упорно отбивались от новых и новых противников. Джек Рэндом снова чувствовал себя молодым бойцом – сильным, уверенным, не вспоминавшим о тяжести клинка. Ему казалось, что сегодня он превзошел самого себя, но на смену одному убитому вампиру являлся другой, поразить которого было еще труднее. В глазах Руби была холодная ярость, она без устали наносила рубящие и колющие удары, не обращая внимания на те редкие ответные выпады, которые ей не сразу удавалось парировать. Охотница за скальпами и старый повстанец не чувствовали боли и усталости, они творили чудеса – и все-таки этого было недостаточно.
Постепенно наседающим врагам удалось вклиниться между ними, и вот оба они оказались взятыми в кольцо, как два одиноких льва, окруженных сворами охотничьих псов. Рэндом, получивший десяток ран, после которых другой боец поневоле сложил бы оружие, продолжал хладнокровно отражать атаки. Вокруг него лежали трупы врагов, из-за чего и случилось неизбежное: при очередном отходе он споткнулся и упал на землю. На него с разных сторон устремились вампиры. Выбив из его руки меч, они стали колоть его своими клинками, но даже безоружный он не переставал сопротивляться.
Увидев, что он упал, Руби отчаянно вскрикнула. Старый вояка сумел растрогать ее сердце и стал для нее настоящим героем. Ради него она была готова и умереть. Она пробилась через живой заслон, оттеснила вампиров и, встав возле истекающего кровью Рэндома, приготовилась защищать его хоть от всей Империи сразу. Но тут луч дисраптера ударил ей между лопаток, и она замертво упала поверх тела своего героя.
Тем временем Тобиас Мун бежал по улицам мертвого города хэйденменов. Он не знал этого города и все же не рассчитывал, что тот окажется для него таким чужим. Он был хэйденменом и поэтому ожидал встретить здесь что-то знакомое, даже родное. Вместо этого перед его глазами мелькали странные руины, нагромождения металла и камня, первозданный облик и назначение которых не могло восстановить даже его воображение. Прожив долгую жизнь среди людей, Мун проникся их представлениями о красоте и целесообразности. Для того чтобы снова жить среди собратьев, ему пришлось бы забыть об этом. Только примут ли его пробужденные хэйденмены?
Наконец заваленные обломками улицы остались позади, и он оказался перед Гробницей. Сооружение стояло в огромной естественной пещере: гигантские, облицованные золотыми и серебряными штатами соты, покрытые ледяной коркой. В их бесчисленных ячейках спали могучие киборги. Спали, терпеливо ожидая того, кто разбудит их и поведет в новый поход против человечества. Мун окинул взглядом исполинскую Гробницу и задумался. Ячейки сот переливались странным мерцающим светом, словно подсказывавшим, что внутри каждой из них теплится жизнь. Мун рассматривал соты и не знал, что предпринять.
Он привык считать себя хэйденменом, потому что именно так его воспринимали окружающие люди. Видя золотистый огонь в его глазах, слыша его хрипловатый, скрежещущий голос, они старались держаться на расстоянии. Мун долго жил среди людей, но не стал таким же, как они. Он не был похож ни на одного из них.
Мун стал вспоминать те несколько дней, которые провел среди своих собратьев в ту пору, когда угасало великое восстание хэйденменов. В него вдохнули жизнь прямо на борту звездолета, на пути к неизвестной планете. Первым воспоминанием его жизни был страшный бой на безымянной земле. Хэйденмены потерпели поражение и спасались бегством на сверкающих золотых кораблях, догнать которые не мог ни один звездолет Империи.
Однако, отбившись от основной эскадры, корабль Муна попал в засаду и был расстрелян вражескими крейсерами. После аварийной посадки на планете Локи уцелели очень немногие, и Мун в том числе. Он довольно долго скрывался, по-звериному жил в лесах, отнимая или воруя у людей то, что ему было нужно. Однако вскоре он понял, что некоторые люди не прочь воспользоваться его ловкостью и силой. Мун стал переходить от хозяина к хозяину, кочевать с планеты на планету, пока наконец не оказался на Туманном Мире – последнем пристанище всех изгоев. Энергетические кристаллы его имплантантов были почти разряжены, поэтому его организм мало чем отличался от человеческого. Люди, среди которых он жил в Мистпорте, никогда не интересовались его прошлым. Им хватало своих проблем и тяжелых воспоминаний. Он стал еще одной частицей безликой толпы и полностью принял людские законы.
А потом Мун встретил Оуэна и вновь обрел надежду вернуться на Хэйден, отыскать Гробницу собратьев и стать спасителем своей цивилизации. Это была слишком великая цель, чтобы не пойти ради нее на любые жертвы. Тут он вспомнил о новых товарищах, и его еще сильнее охватили сомнения. Эти люди по разным причинам восстали против Империи, но все они были настоящими бойцами. Они относились к нему как к соратнику, а порой – даже как к другу. Сейчас они сражались и, может быть, погибали за то, чтобы дать ему время на пробуждение своих собратьев, хотя первое, что могли сделать хэйденмены, – это расправиться со всеми представителями человеческой расы. Мун задумчиво смотрел на Гробницу. Будущие повстанцы пришлись ему по душе. Это были смелые и искренние люди, настоящие воины, связанные узами пролитой крови, самопожертвования и дружбы. Они как бы стали его семьей, которой у него никогда не было, но о которой он мечтал – втайне, потому что это было недостойно хэйденмена. Но они были людьми, а он – киборгом и никогда уже не смог бы стать человеком. Они были мужчинами и женщинами, у хэйденменов не было пола. В свое время мужчины и женщины, прилетевшие на Хэйден, посчитали признаки пола никчемными для усовершенствованной расы. Хэйденмены не были зачаты и рождены, их сконструировали из необходимых компонентов человеческого организма и техники, отсеяв все лишнее. Мун не без сожаления подумал, что, узнав обо всех его секретах, повстанцы отнеслись бы к нему с неприязнью.