— Ёнки. — позвал я друга, продолжающего так и сидеть и смотреть в пол. Парень поднял на меня невесёлый взгляд.
— Если сумеешь договориться с Фади и Юкаем, то я согласен. — после чего обратился уже к здоровяку. — Кулкан ты идёшь или нет? — он посмотрел на меня в непонимание, что происходит, а я добавил. — Да Ёнки ты оказался прав, что-то наш здоровяк в последнее время медленно соображает. — Ноздри Кулкана расширялись на глазах. — Смотри Кулкан, коли мы из-за тебя опоздаем к началу, меня исключат из турнира, а ты будешь во всём виноват. — весело ему подмигнув, я помчался в сторону лестницы, где, быстро перебирая ногами спустился до общего зала. Когда я только начинал убегать, то краем глаза заметил, как за мной стартанул Ёнки. Он не был дураком и соображал довольно шустро, а от того уже через несколько мгновений стоял рядом со мной.
И тут со второго этажа раздался громкий рык Кулкана — ЁНКИ!!! ПРИБЬЮ!!!
— Крэн, знай, ты гад, а мне нужно поговорить с владетелем и как можно быстрее, всё увидимся на турнире. — последние слова он договаривал, выбегая в дверь.
***
Мы не опоздали, а пришли в аккурат к началу оглашения о начале турнира.
Здесь, как и в «Набиг», распорядитель арены использовал рупор, об этом мы догадались: — когда, не дойдя до арены, смогли прекрасно разобрать доносящиеся до нас слова. Сама арена, где проходил турнир, отличалась от всех мною виденных, тем, что она больше была в высоту чем в ширь. Я едва мог разглядеть лица людей, сидящих на самых её верхних этажах. По поводу количества посетителей, вмещаемого ареной, нас просветил Фади, и число в пятьдесят тысяч, озвученное им, повергло нас в шок. Да тут мог спокойно поместится весь «Гикран» и ещё треть мест была бы свободна.
Арена, где выступали участники имела овальную форму, на вскидку длина около двухсот восьмидесяти метров, а в ширину не более ста сорока метров. — Да уж размеры просто поражают, интересно сколько лет её строили. — Окинув взглядом трибуны, подметил для себя, что почти не видно свободных мест.
— Как писал один поэт: «Дай народу хлеба и зрелищ, и он будет носить тебя на руках». —Юси явно сегодня в приподнятом настроение, раз цитирует поэтов.
Человек, что рано утром сопровождал нас к дому Юкая перехватил меня и попросил следовать за ним. Фади с Кулканом отправились искать себе места.
Мы шли к небольшому шатру синего цвета, внутри которого за длинным столом сидели несколько мужчин преклонного возраста. Внутрь вошли только я и этот «человек». — Проклятье, опять забыл спросить у него имя, вот что у меня вечно за проблема, хотя, с другой стороны, мог бы и сам представиться. — отбросив ненужные мысли я направился к старику, сидевшему с левого края.
— Доброе утро. — поздоровался и стал ждать, а чего делать то я же не знаю. Это другие участники уже как неделю прошли регистрацию на турнир и осмотр своего снаряжения.
Старик в таком же синим балахоне, как и сам шатёр, осмотрев меня с головы до ног, тяжело вздохнул, после потёр двумя пальцами переносицу и скрипучим голосом, проглатывая половину буков произнёс.
— Для кого-то оно может и доброе. Чего встал, говори, как зовут? Откуда прибыл? Где будешь участвовать? «И чего тебе здесь вообще надо?» — последние слова он говорил шепотом, но я услышал.
— Крэн, из города Гикран, турнир лучников, одиночной формат. — а сам стоял и не мог понять, «чем я ему так не понравился».
Мой владетель сообщил, что меня уже зарегистрировали.
— И как же зовут твоего господина? — без какого-либо интереса задал он вопрос.
— Юкай «добрейший» и он мне не господин. — ответил я, а дальше наблюдал странную картину.
Старик громко засмеялся, затем смех перешёл в резкий кашель. Ему понадобилась почти минута, чтобы прийти в себя.
— Слышь Ёрик, что парень то говорит? — обратился он к своему соседу. К старику повернулся, такой же сухощавый старик в синим балахоне, и как он на меня посмотрел мне совсем не понравилось. — Представляешь это парень утверждает, что в «Гикране» Юкая прозвали «добрейшим». — Теперь уже два старика кашляли от смеха. Отсмеявшись, старик выпил стакан воды, а следом вновь заговорил со мной.
— Если тебя уже зарегистрировали, то, где твои бумаги? — продолжал ворчать старик.
Уставившись на него с глупым выражением лица, переспросил. — Бумаги? Какие бумаги? Не понимаю о чём вы? — ради правды я действительно не понял о каких бумагах они говорят.