— Это не ваша забота, я вам говорю как будет и так будет. — Пустынник оставался спокойным словно камень.
Вспомнив еще раз серое лицо брата, Раид нехотя выдавил из себя слова.
— Хорошо я согласен.
— И последнее. —Стоя в дверях произнёс Пустынник. — О нашем уговоре никто недолжен знать, иначе сделка отменяется.
***
— А потому не мешай мне и моему роду, хоть как-то вернуть былое состояние. — Акиль уже повернулся, собираясь было уходить, а затем резко остановился. — Подожди, а может ты расстроился, что сам не успел согласиться на пари и тем самым упустил шанс добить мой род. — Слова Акиля больно ударили в самое сердце Раида.
— Так ты не переживай, у меня и для тебя тоже есть предложение. — Словно и не замечая состояния бывшего друга, продолжал давить Акиль.
Раид стоял молча и с толикой раздражения смотрел на друга, а похоже уже и не друга вовсе.
— Давай так, если я у них выигрываю, то ты отдашь мне свой дар богов.
— А если нет? — Процедил слова сквозь зубы Раид.
— А если нет, то…. — Задумался Акиль медленно перебирая золотую монету в руке. — А если нет, то мой род полностью войдёт в твой на правах младшей ветви.
С мест, где сидели старейшины, сорвался крик Зейна. — Сын ты не посмеешь так поступить с нами.
— Имею на то полное право, как глава рода и ваше на то мне разрешение не требуется отец. — Ответил Акиль, не став даже смотреть в сторону Зейна и остальных старейшин.
Слова Акиля до глубины души поразили Раида. На такое, на его памяти никто и никогда не соглашался, по крайнее мере добровольно, стараясь любым способом избежать поглощения.
Силясь держать лицо, глава Алауитов произнёс. — Зачем нам род, у которого ничего нет.
— Ну как же не останется, у нас есть много золота и огромная территория в малом круге, а главное богатство для вас, это десять тысяч отборных воинов, они здорово усилят ваше влияние как в городе, так и за пределами оного. Ну как, согласен? — Протянул руку Акиль для закрепления пари.
Раид пожал руку, протянутую ему Акилем, но не отпустил её, посмотрев тому прямо в глаза.
— Согласен, но при одном условии.
— Это каком же? — Удивился Акиль. Про себя замечая, рука Раида крепка, как и прежде.
— Твой лучший воин выйдет на арену против меня. — Раид замолчал, сам не веря в то, что только что произнёс. На него с недоумением смотрел Акиль при не забывая кивать в знак согласия, закрепляя между ними спор. А ведь он, назвав условия для пари, хотел тем самым отпугнуть бывшего друга, но что-то пошло не так.
— Ну раз всё обговорили, пойду и с остальными главами обговорю, может кто ещё, что решит поставить на кон. — Акиль оставив Раида в одиночестве, направился в противоположную часть балкона, где находились Яшкур с Хаияном в обществе других глав менее влиятельных родов. Те стояли молча, прислушиваясь к их разговору, впрочем, как все, кто сейчас находился на балконе. И только Фади с болью в глазах смотрел на брата, понимая, как тот переживает ссору с другом, но ничего не может сказать в своё оправдание.
***
Акиль стоял в окружение Крэна и лесного гиганта Кулкана, подальше от посторонних глаз. Сейчас осталось договориться о награде и если боги будут к роду Хафсидов благосклонны, то сегодня он вернёт былое уважение к ним и богатство, что поставит их выше всех остальных родов в городе.
— Акиль, ты нам должен лучшее оружие для Кулкана и Ёнки, караван, снабженный припасами и сотней воинов, что будет нас сопровождать до шахт Пустынников. А сейчас как я понимаю ты просишь нас вновь принять участие в состязаниях, но у меня вопрос. Каково твоё предложение? — Скрестив руки на груди Крэн смотрел на главу рода.
— Если честно я хотел спросить у вас. — Постарался улыбнуться Акиль, но у него это не плохо получалось, находясь под пристальным взглядом молодого парня, от которого к тому же веяло холодом. — Что вы хотите взамен? — Спросил Акиль сумев взять себя в руки.
— Как мы могли услышать, у твоего рода есть воины, и они, по твоим словам, довольно хорошо обучены.
Акиль согласно кивнул, подтверждая слова парня. Правда не до конца понимая к чему тот клонит.
— Твой род выступит войной на Пустынников, тем самым это отвлечёт их от охоты за моей головой, а Кулкан заберёт себе дар богов.
Получается, он всё это время знал о награде за свою голову и при этом спокойно путешествует, не скрываясь. До Акиля наконец дошло, почему он не захотел называть своего имени на арене, значит не так он и силён, как мы предполагали. — Ты просишь слишком много, я не могу такое один решить.