Подытожим, у нас в наличие полтора пустынника, один истекает кровью и смотрит на меня как на монстра, другой молится богам и воняет мочой. М-да, не густо.
— Кулкан, позови наших пусть идут сюда, затем соберите тех Кемелов, что успели разбежаться, ну а я пока потолкую с нашими новыми друзьями. — Плотоядно им улыбнувшись я сел у костра, не выпуская меч из рук.
— Если что, эти милые вкусные щёчки я застолбил себе. — Кулкан указал окровавленным клинком на валяющегося и испугавшегося у своих ног пустынника. — Ням-ням. — Произнёс Кулкан облизывая губы.
— Мама! — Вскрикнул Пустынник и потерял сознание.
Кулкан удовлетворённый произведенным эффектом, двинулся собирать разбежавшихся Кемелов, по пути вытирая мечи об трупы лежащих на песке пустынников.
— Даже так. — Я от удивления приподнял брови, никогда не видел Кулкана таким.
Посмотрев ещё с пару секунд на отрубившееся тело, и потеряв к нему всякий интерес, я повернулся в сторону другого выжившего, продолжающего баюкать свою культю. — Ну мы немного отвлеклись. Что-ж, ладно, тогда поговорим с тобой, несостоявшийся ты наш караван-баши. Хотя кто знает. — Подмигнул я ему.
***
— Скажи мне дорогой, а сколько вас всего в вашем сообществе любителей воровать чужих Кемелов? — Задал я вопрос, а сам в это время тщательно оттирал песком кровь с клинка пока это делал у меня возникла идея. Пошарив глазами по песку, обнаружил валявшийся в паре шагов от меня меч, подняв который я тут же сунул в костёр. Это не укрылось от глаз однорукого.
Прошло около минуты, а наш любитель поболтать безмолвствовал.
—Послушай, только давай молчать не будем, не в том ты положение, да и убивать тебя нам нет никакого смысла, по крайнее мере в данный момент, но, если продолжишь молчать сам понимаешь. — Я провёл пальцем по горлу, показывая всем понятный жест.
Кадер и так молчать не собирался, а если верить словам чужестранца, есть призрачный шанс выбраться из этой передряги живым. Так надо взять себя в руки, отвечу на все его вопросы и тогда, «возможно» он сдержит своё слово.
Э-эх. — Вздохнул Кадер. — Лучше бы я послушал брата с отцом, говорили же не связываться с проклятыми пустынниками.
— Отцов надо слушать, они плохого своим сыновьям не желают. — Пробормотал Крэн, но Кадер его услышал.
— Нас несколько десятков тысяч, но сколько точно не скажу. — Заметив на лице молодого парня недовольство, он поспешил объясниться. — Я лишь десятник, и всего пару бурь как вступил в ряды «Пустынников». — Добавил Кадер.
— А каковы цели вашей организации? Для чего вам столько народу? — задал я следующий вопрос.
— Не понял твоего вопроса.
— Ну для чего вы всё это делали? — Видя, что он меня вновь не понимает, решил пояснить более развёрнуто. — Я имею в виду, зачем вы обменивали людей на предметы из подземного хранилища, ради их продажи или ещё чего-то? Лицо пустынника прояснилось, до него дошло что я хочу знать.
— А-а, понял. Наши старейшины полагают неправильным, что каждый город в пустыне живёт сам по себе и никому не подчиняясь. Они грезят о едином государстве, где будут править всеми единолично, по типу западной и восточной империи. Что же касается предметов, добытых из подземного храма в результате обмена, в основном они продаются, а вырученные деньги используют для создания армии, но как мне кажется они их просто на просто кладут себе в карман.
— Какие амбициозные у них планы, ничего не скажешь. — Восхитился я размахом старейшин.
В это время к костру подошёл Фади и сходу выдал. — Никогда такому не бывать! Никто не будет стоять над родом Алауитов.
Кадер, как и я на это ничего не ответили.
— Фади, а у тебя случайно в седельных сумках трав для отвара не найдётся? Холодает, хочется попить горяченького.
— Найдётся. — Ответил Фади. После чего поднялся на ноги и ушёл на поиски своего Кемела.
К нам подошли Кулкан с Ёнки, последнего я попросил поставить воду греться для отвара и подкинуть дров.
— Кулкан, а подержи-ка нашего будущего торговца, да покрепче чтобы не дёрнулся. — Достав из костра раскалённый меч, я встал и сделал шаг в сторону Кадера.
— Постой! Зачем тебе это? Я же всё тебе рассказываю, ничего от тебя не скрываю. — Голос Кадера с каждым моим сделанным шагом становился всё громче, пока и вовсе не перешёл на отчаянный крик.