Высокочастотный рев, способный ввести врага в состояние паники, был погашен электроникой шлема. От удара вибрирующих когтей солетадец отпрыгнул и, свободной рукой выхватив пистолет-пулемёт, выпустил в противника половину обоймы. Несколько патронов повредили сервоприводы на левой руке врага, снизив его подвижность с той стороны.
Смертник не мог упустить такой шанс. Быстро сократив дистанцию с тварью, он попытался полоснуть пламенным лезвием в бок. Пси-сталь пластин зашипела, плавясь от жара. Меч вошёл в рану почти на ладонь, но метаморф этого, казалось, даже не заметил. Его правая рука ударила Шольму в грудь с силой кувалды. Долговязый взмыл в воздух и, пролетев несколько метров, врезался в алый торжественный ковёр неподалёку от пытающегося подняться Дэлла.
— Оружие, — прохрипел тот, пытаясь не выплюнуть наружу свой завтрак, пинок ему достался немилосердный.
— Вали отсюда. Ты ранен, — посоветовал Смертник, вставая. Костюм поглотил большую часть кинетической силы удара, защитив рёбра и внутренности.
Мирам медленно направлялся к ним. Его глаза цепко ощупывали наплечник с эмблемой Искателей и снаряжение Танора. Он был благодарен врагам за то, что они помешали ему убить любовь всей жизни. Но долг перед Создателем и его планы были превыше всего. Метаморф потянулся к тщательно сдерживаемой силе контрактера и, чтобы потянуть время, воскликнул:
— Кто ты, воин? Прислужник той бешеной суки, что стремится сделать бессмысленными принесённые жертвы? Вы не понимаете! У нас один хозяин, а если я не завершу ритуал, то всё было зря.
— Зря вы так леди-босс назвали. Я бы не рискнул даже за глаза, вдруг почувствует? — суеверно ответил солетадец, с тревогой наблюдая, как наполняются потусторонним пламенем глаза врага. — Я Шольм Танор, по прозвищу Смертник. Гаситель. Мой приговор за преступления только один.
Айдора Эним продолжала восседать на своём месте, всем своим видом излучая великолепное презрение к опасности. На самом деле она была бы и рада убежать, но использование реликта отняло у неё все силы, и ноги просто не слушались непокорную королеву. Услышав произнесённое имя, она сжала подлокотники трона. Сейчас шла дуэль между убийцей её отца и супругом, которому она отдала свою верность. И смертельно усталая девушка даже не знала, за кого ей болеть.
— В ближайшее время сюда прилетит высший дракон. И если мы не пробудим Спящего, то все погибнем, а время откатится. Тварь слишком тупа чтобы отключить систему защиты ядра. Потому это будет происходить снова, и снова, и снова. Уйди с дороги, дай мне сделать то, что необходимо, — тело метаморфа, предпринявшего последнюю попытку убедить врага, исказилось. Бронепластины костюма вспухли, словно их что-то распирало изнутри.
— Не прилетит. За ним Лина отправилась, а значит, скорее всего, дракона уже в овраге мутанты доедают, иначе он был бы здесь, — с железобетонной уверенностью заявил Смертник и кивнул в сторону окна, за которым виднелось восходящее солнце. — Так что не волнуйся, ты тоже отправишься в тот самый овраг, за всех кого убил и предал!
Вновь активировав поле невидимости, он зарядил клинок, высоко подпрыгнул, оттолкнулся ногами от колонны и сверху спикировал на врага. Свист воздуха, а затем вспышка боли — метаморф двигался слишком быстро для человеческого восприятия. Скорее предугадав, чем увидев атаку, он успел пригнуться и пронзить солетадцу бедро одним из когтей. Рана была неглубокой. Мединтерфейс сухо щелкнул, вводя болеутоляющие. Смертник откатился подальше, скрывшись за рядами скамей для просителей.
Баррет предупреждала его, что враг довольно быстрый, но он не представлял, насколько. Перед тем как отправиться на схватку с драконом, она оставила солетадцу подробное описание способностей, которые демонстрировал враг. Помимо стандартных для всех созданий Отравителя, вроде регенерации и трансформации, этот еще владел узконаправленной телепатией, позволяющей управлять примитивными мутантами ледяных пустошей. Но в целом он был скорее командной, а не боевой единицей.
Колонна, за которой хотел скрыться солетадец, разлетелась осколками камня. Правая рука монстра удлинилась метров на пять, удар его кулака был подобен залпу из катапульты, окончательно убедив Шольма, что поле невидимости не работает. Оно изгибало свет и скрывало все типы излучений, а значит, было еще что-то, благодаря чему метаморф его засекал. Смертник заставил все чувства застыть в полной и такой знакомой апатии. Мысли стали ему не нужны, тренированный разум Гасителя стал прозрачным и гладким, словно хрустальное озеро. Не стало даже Песни, что определила всю его жизнь — она ему больше была не нужна, чтобы двигаться вперед и сражаться.