Александр решил поговорить с Павловым и попросил фельдшера, чтобы тот пригласил старика к нему в палатку. Павлов пришел.
— Доробо, огоньор, — приветствовал его Александр. — Здравствуй, старик. Ты старый охотник, нет ли у тебя медвежьей желчи?
Павлов с готовностью расстегнул сумку.
— Есть желчь. Выпей.
Он развел в кружке кусочек сушеной желчи. Выпив и поблагодарив Павлова, Александр сказал:
— Алексей Павлович, я слышал, ты из наших мест, с Большой Ботуобии.
Старик засмеялся:
— Э, нет, какой же я житель Большой Ботуобии? В молодости жил там, да уж лет сорок, как перебрался в верховья Мархи. Там зверя больше.
— А охотника Бекэ знал?
— Бекэ?
Павлов прикрыл веками глаза, пошарил в карманах, разыскивая трубку, и, закурив, ответил:
— Бекэ… Нет, что-то не помню. Старый стал, память дырявая.
— Ну, может, слышал, он алмаз нашел и купцу продал за три фунта табаку.
— Про алмаз слышал. Может, и Бекэ знал, да не упомнить всего-то, мне ведь восьмой десяток идет. Он твой родственник, этот Бекэ?
— Мой дед.
— А… — Старик закашлялся от дыма, сплюнул в сторону. — Может, и знал, наверняка не скажу.
Александр не стал больше расспрашивать. Не было никаких оснований не доверять старику. Совпадение имени и фамилии? Но что они значат здесь, в Якутии, где Алексеев Павловых так же много, как Александров Васильевых? В одном сомневался Александр: в том, что отряд действительно на Далдыне. Когда его несли на носилках, он видел кое-где местность и реку. Что-то мало похоже на Далдын.
Павлов вышел из палатки весь в холодном поту. У него было такое ощущение, словно он ступает по тропинке, на которой через каждый шаг расставлены капканы. С большим трудом он сохранил самообладание. Стоит внуку Бекэ узнать о старом знакомстве Павлова с Великановым, и тогда легко откроется истинное лицо Алексея Павлова, бывшего тойона, белогвардейца, на совести которого десятки жизней.
«Надо скорее кончать все это», — решил старик…
Вечером смертельно уставшие люди вернулись в лагерь. Сегодня они опять ничего не нашли. Они прибыли сюда на двадцать дней, из них миновало уже двенадцать. Мало оставалось надежды найти что-нибудь за оставшиеся восемь.
Люди молча сидели вокруг костра. Было тоскливо, и Великанов избегал смотреть рабочим в глаза. Он видел, что их грызут сомнения в успехе экспедиции.
Федул Николаевич снял резиновые сапоги и стал сушить над костром промокшие портянки. Он тоже начинал сомневаться: там ли они ищут? Местность, в которой они находились, была похожа на виденную с самолета. С одной стороны излучина реки, с другой — лес. На запад и на восток покрытые порыжевшей травой и мхом болота. И все же… С самолета они ясно видели овальную гряду примерно в том месте, где сейчас находится лагерь. Куда же она исчезла?
— Не могла же она провалиться сквозь землю, — вслух подумал он.
Все поняли, о чем он говорит, все думали о том же. Из палатки послышался слабый голос Александра:
— Мы ищем не в том месте. Я не бывал на Дал-дыне, но знаю: там нет таких болот. Эти болота похожи на те, что в верховьях Мархи. Если бы я мог встать…
Павлов, безучастно посасывавший трубку, вдруг вскочил, лицо его побагровело, руки взметнулись вверх, словно призывая небо в свидетели.
— Что, что он там болтает, этот парень?! Болезнь лишила его ума! Он считает, что я ошибся! Щенок паршивый! Пусть он сперва доживет до моих лет, а тогда уж и указывает! Он говорит, — тут Павлов, явно изображая больного Александра, закатил глаза, — «ищем не в том месте…» Хороший человек, если ты знаешь, в каком месте надо искать, то зачем валяешься, как старая колода, а не сведешь вас, куда следует?!
Как ни были утомлены и опечалены люди неудачами, но гнев старика казался настолько забавным, что никто не мог сдержать улыбку.
Великанов пытался успокоить проводника.
— Алексей Павлович, ну зачем же вы, право… Никто не сомневается в вашем знании местности…
— Владимир Иванович, — старик постучал кулаком в грудь, — Алексей Павлов — честный человек! А этот, — он мотнул головой в сторону палатки, — хочет меня опорочить! А знает ли он, что Алексей Павлов за всю жизнь ни разу не сбился с дороги и никого не обманул?!