Александр протянул ей завязанный узелком платок. Он знал: стоит ей увидеть содержимое узелка, и только что произнесенные слова потеряют для нее всякое значение и смысл.
Она взяла узелок нерешительно, двумя пальцами, точно змею.
— Что это?
Александр молчал.
Она развязала узелок. На белом поле платка алыми брызгами рассыпались пиропы. Не отрывая от них глаз, Лариса спросила:
— Где нашли?
— На склоне увала, километрах в трех отсюда. Там сухая лощинка.
Она подошла к костру и предупредила рабочих, что возвращение на базу отряда откладывается.
— Ждите нас с Васильевым здесь.
Пиропы привели их к вершине увала. Заросли ерника кончились. Перед ними расстилалась равнина, поросшая редким приземистым лесом. Они присели отдохнуть. Оба молчали.
День кончался. Красный шар солнца, похожий на огромный пироп, медленно исчезал за лесом, на северо-западе. На восточном краю неба синева густела.
Лариса смотрела вслед солнцу. Закат всегда навевал на нее непонятную грусть. Нужно было возвращаться в лагерь. Но почему-то не хотелось Сидела бы и сидела тут. И пусть Васильев сидит. И пусть молчит. Так спокойно…
Но что это? Она вскочила. Шагах в десяти она увидела длинную тень, словно от низенькой гряды, пересекавшей равнину. Тень шла поперек направления их проходки и терялась между деревьями.
Сердце стучало так, что хотелось схватить его, удержать. Неужели край кимберлитовой трубки?.. Лариса схватила Александра за руку.
— Смотрите, смотрите!
Но Александр ничего не увидел. Солнце скрылось за лесом, и тени растворились в сероватых сумерках.
— Пойдемте. Скорее!
Они прошли несколько шагов и остановились. Под ногами не чувствовалось никакой неровности, ничего, напоминающего гряду. Кое-где из-под мха выглядывали плиты известняка.
— Давайте копать!
Вдвоем они быстро сняли толстый слой дерна.
Под ним на известняковой плите густо лежали пиропы. Близко! Еще, может быть, одно маленькое усилие! Они работали самозабвенно. Александр кайлом дробил камень, Лариса вынимала его лопатой. Вскоре порода изменила цвет, из серой превратилась в голубовато-зеленую и стала рыхлой.
Лариса подняла зеленоватый кусок величиной с кулак. В изломе блестели красные капельки пиропа.
По ее сияющим глазам Александр понял: кимберлит.
— Поздравляю, Лариса Александровна!
И тут случилось такое, чего он никак не ожидал, о чем даже думать не смел. Она положила руки ему на плечи и поцеловала его.
— Спасибо… Саша.
У него перехватило дыхание. Но в следующее мгновение Лариса устыдилась своего порыва и отвернулась.
— Пойдемте в лагерь, — сказала она тихо.
Следующий день был, как праздник. Определяли границы трубки, чтобы остолбить ее. Васильев и Терентьев копали ямы, из-под кайла вылетали голубовато-зеленые куски кимберлита. Буров рубил лес для столбов. Ларисе все время казалось, что сегодня Первое мая. Она тихонько напевала и с трудом удерживалась, чтобы не запеть громко. Это было бы совсем смешно: в разгар рабочего дня начальник группы распевает на всю тайгу. Улыбка не сходила с ее лица. Трубка, кладовая с алмазами, лежала у нее под ногами! Как ни пряталась, а все же попалась. Теперь никуда не уйдет!
Выпадет же столько счастья на долю одного человека! Все в жизни прекрасно. Найдена кимберлитовая трубка — прекрасно! Существует на свете Александр Васильев — прекрасно! Эти кривые низкие деревца, такие трогательные в своей беспомощности, что хочется их погладить, — прекрасны!
Бледной голубизны небо севера — тоже прекрасно!
И солнце — прекрасно! И трава, и камни, и вода…
Исследуя предполагаемую территорию трубки, она наткнулась на останки какого-то животного. На мху белели омытые дождями реберные кости, череп. Она не очень сильна была в зоологии, ровно настолько, чтобы определить, принадлежит ли череп крупной собаке или волку. В трех шагах опять кости и череп, потом еще и еще. На небольшой площади она насчитала пять скелетов. Что это? Кладбище зверей?
Под ближайшей лиственницей она увидела кожаную сумку. Она невольно оглянулась, будто рассчитывая найти поблизости владельца, но тут же отогнала эту мысль. Налет плесени на коже сказал ей, что сумка лежит здесь давно. «Странно, — думала она. — Кости зверей, а рядом чья-то сумка. А подо всем этим алмазный клад. Прямо какой-то Остров сокровищ.»
Она подняла сумку и вздрогнула, потому что внутри что-то звякнуло. Сумка открылась, на Ларису пахнуло плесенью. Она заглянула внутрь: какие-то мешочки, помятая алюминиевая фляжка… Она вытряхнула содержимое сумки. Кроме мешочков и фляжки, на мох упала трубка, какие курят якуты, кошелек и… золотой самородок. Лариса взвесила его на ладони: граммов двести. Потом начала исследовать кошелек. С помощью ножа открыла заржавевший запор, из кошелька высыпались алмазы. Восемь кристаллов, все одни к одному, с ясно выраженными, чистыми гранями. Один из них, чистой воды, довольно крупный, не менее пятнадцати каратов, был особенно красив.