На обед Прасковья подала поджаренную рыбу вчерашнего улова. Рыба вкусно, словно горячие сухарики, хрустела на зубах, но Бекэ ел без аппетита. Радужный глаз занимал все его мысли. Так и тянуло еще разок взглянуть на него. Под вечер, сказав жене, что еще не закончил заездку, Бекэ опять отправился к устью Пир эля ха.
Круглая радуга была на месте и сияла еще ярче, чем утром. Словно кусочек солнца упал в реку и разбился на голубые, оранжевые, красные лучики. Бекэ причалил к берегу и оттуда стал наблюдать за сиянием. В случае каких-нибудь непредвиденных действий со стороны обладателя радужного глаза он мог спрятаться в тайге. Солнце было на закате. Когда последний его луч скрылся за частым гребнем тайги, сияние погасло. «Заснул», — подумал Бекэ. Подождав еще немного, он отправился домой.
— Ну, закончил заездку? — спросила его жена.
— Поруха вышла, — хмуро ответил Бекэ.
У Прасковьи захолонуло сердце, мелькнула мысль: «Неужели заболел?» Страшная это беда, если заболел глава семейства. Некому тогда запасти рыбы на зиму, нечего готовить на обед. Голодная смерть грозит такой семье.
— Что с тобой?
— Да говорю тебе, поруха вышла, — вздохнул Бекэ.
— Заболел, что ли?
— Нет, зачем болеть? Здоровый я.
У Прасковьи отлегло от сердца. Слава богу, муж здоров, а все остальное не страшно. Она успокоилась и, уже по привычке повысив голос, повела наступление на мужа.
— Какая же поруха, если ты не заболел?! Совсем напугал меня, старый черт, своими загадками! Да кончишь ли ты сосать эту паршивую трубку! Рассказывай, или у тебя язык отсох?..
Бекэ молча попыхивал дымом. Пусть эта женщина не думает, что он боится ее ругани. Она может сколько угодно надрывать глотку, а он будет молчать и покуривать трубку. Костер недолго горит, если в него не подкладывать хворосту.
Действительно, красноречие Прасковьи вскоре иссякло. Бекэ помолчал еще минуту-другую — может быть, жена еще что-нибудь желает сказать, так пусть уж выкладывает сразу, — и, убедившись, что она выговорилась, неторопливо рассказал о виденном сегодня диковинном радужном глазе.
Выслушав его рассказ, Прасковья в испуге прижала к груди маленького сына. Неужели опять поблизости появился дух Ого Абагыта и своим большим глазом высматривает их стойбище?
— Ну ее, эту рыбу, ты туда больше не ходи, — тихо сказала она и боязливо оглянулась.
— А что мы будем есть зимой, если я не сделаю заездок на Иирэляхе? Пусть он там лежит и смотрит, а я завтра же…
— Я тебе говорю, не ходи! — повысила голос Прасковья, и, увидев, что муж ее собирается спорить, тихо добавила: — Это, верно, опять Ого Абагыта. Мало ему наших пятерых деток… О, господи, помоги нам!..
Почти вся ночь прошла в разговорах. Утром Бекэ не знал, чем заняться. Безделье угнетало. Он клял про себя радужный глаз и думал о том, что если не сделать заездок на богатом рыбой Иирэляхе, то зимой в его юрте поселится нужда. Наконец Бекэ не выдержал.
— Пойду посмотрю места, где ставить корчаги, — сказал он жене, а сам прямехонько направился к устью Иирэляха.
Солнце стояло в зените, яркие лучи его пронизали, казалось, весь мир. Теплым сиреневым воздухом окутались далекие сопки, прозрачное марево дрожало и струилось над песчаными плесами. Первобытная тишина кругом. Ни единой морщинки не видно было на поверхности реки, и опрокинутые в зеркальную гладь крутые зеленые склоны сопок застыли в полуденном сне.
Вчерашний глаз блистал радужными огнями на прежнем месте. Бекэ попробовал спугнуть духа и стал бить веслом по воде. Но глаз оставался неподвижным. Лишь когда волна докатывалась до него, он начинал моргать. «Ему больно, — думал Бекэ, — но он упрямый и не хочет уходить. Ну ладно, посмотрю, что он мне сделает».
Бекэ направил лодку в устье Иирэляха, прижимаясь к берегу, объехал радужный глаз. Тот не шелохнулся. «Однако дух спокойный», — с уважением подумал якут.
Он причалил к берегу в том месте, где ставили заездки раньше. Радужный глаз был виден отсюда, но эго не смутило Бекэ, и он начал рубить тальник, чтобы из прутьев связать плетенки и перегородить ими речку. Домой он вернулся поздно вечером и, желая избавиться от бесчисленных вопросов жены, тут же лег спать.
На следующее утро Бекэ встал вместе с солнцем и, не мешкая, поспешил к заездке. Проезжая мимо радужного глаза, он поздоровался с ним, но тот даже не моргнул в ответ.
B заездке накопилось очень много рыбы. Все новые косяки ее надвигались сверху и после безуспешных попыток: вырваться на простор начинали сновать туда-сюда вдоль плетеной стенки. Сквозь прозрачную воду видно было, как серебрилась морда, до отказа набитая рыбой. Бекэ с трудом поднял морду, до краев наполнил объемистый берестяной чумак, остальную рыбу вывалил прямо в лодку.