Летать Егор уже давно умел. Отец купил ему лучшую планку, уже накачанную магией, так что от Егора и не требовалось особых усилий.
Но пожилая строгая преподавательница не разрешила подниматься в небо. Для начала она предложила «нарисовать» в своем воображении крылья, передать планке свою магию, которая станет основой. Многие искатели понятия не имели, что это и как заставить планку работать.
Одна из огненных попыталась создать огненные крылья, но от планки повалил дым и больше ничего не произошло. Девочка завертелась на месте, испугавшись, и тоненько завизжала, не в силах справиться с ситуацией.
Преподавательница сделала несколько пассов, и дым тут же пропал. К девочке кинулись искатели ее лордуса, утешая. Она плакала и всхлипывала, размазывая слезы по лицу.
Егору такое поведение показалось наигранным: как можно испугаться проявлений своей стихии? Ведь все искатели прошли посвящение, всех их испытала стихия. Он бы ни за что не испугался льда. Да и создание крыльев – штука простая: представил, ощутил силу на кончиках пальцев и позволил ей струиться меж лопаток, слиться с силой, уже вложенной в планку тем мастером, который ее создал.
В этот раз все было по-другому, не так, как дома. Дома его крылья были неопределенными, простыми, как те, что рисуют на картинках дети. Как же он гордился ими тогда, какими же нелепыми они казались ему сейчас…
Егор вдруг четко увидел, что за крылья будут поднимать его в воздух, увидел, как лед застывает на белоснежных перьях, как крылья, легкие, будто снег, наполняются воздухом. Чужая магия, магия планки откликнулась сразу же, встрепенулась и замерла – ведь планка была создана огненным чародеем. Егор вздрогнул и глубоко вздохнул – стихия внутри него боролась с огнем, не принимала его. Но все же крылья у Егора получились. Прочные, легкие, вполне способные поднять его в воздух.
Воздух заискрился от попыток молодых искателей накачать своей магией планки самых разных моделей. Тем, у кого не было своих, выдали школьные, старые и потрепанные, без капли вложенной магии. Летать изящно и четко с такими было сложно.
После искатели успокоились, лишь изредка поглядывая за спину, чтобы удостовериться, что крылья, впервые созданные ими самими, все еще на месте.
- Это, - преподавательница вытянула вперед руку с плотно сжатым кулаком, - искринка.
Егор шумно выдохнул и уставился на ее сжатую ладонь так, будто там хранилось главное сокровище всех времен. А впрочем, для одиннадцатилетнего мальчишки оно и было так. Следуя за искринкой, можно было выиграть в популярную игру «Смерч». Суть ее заключалась в том, чтобы закинуть как можно больше больших круглых мячей в короб соперника, расположенный под куполом стадиона. Команда, которой удалось закинуть мяч, получала право запустить искринку. Искринка – шустрое и быстрое создание, похожее на светящуюся звездочку. Чтобы за ней проследить, требуется немало усилий. «Смерч» был игрой командной, в каждой команде играли по пять человек. Эту игру в равной степени любили и дети, и взрослые.
Не выдержав искушения и желания покрасоваться, Егор задорно ткнул стоящего рядом Адриана под ребра. Приятель неодобрительно скривился, но в голубых глазах зажегся огонек интереса, и равнодушие утекло оттуда, словно по мановению волшебного пасса, которые на площадке были строго запрещены всем, кроме преподавателя.
— Ну, давай же! – прошептал Егор одними губами, подбивая Адриана на авантюру. Он был уверен, что тот его понял. Ну, а кто еще? Не Лину же звать с собой, хоть и летает она тоже хорошо, но все-таки девчонка, а посоревноваться по-настоящему хотелось с равным по силе, таким же, как он. Соколовский вполне годился на эту роль. Поэтому, когда Марина Петровна отложила в сторону спящую искринку, Егор еще раз мельком взглянул на соседа, уловил вспыхнувший румянец на высоких скулах и, резко сорвавшись с места, выхватил искринку прямо из-под носа у преподавателя, а потом резко дунул на нее, пробуждая. После запустил в воздух. Однако Егор не подумал, что сейчас не проводится игра. Но искринка уже получила заряд магии, а потому резко взмыла ввысь с какой-то одной ей ведомой целью.
Егор, радостно завопив, взмахнул крыльями и полетел следом, с наслаждением ощущая, насколько они послушны.
Адриан не удержался и рванул за ним, про себя ругая свою несдержанность и проклиная тот день, когда подал руку «подлому Кирину», подбившему его на этот поступок, который никак не вяжется со спокойным и выдержанным образом Соколовского, созданным в соответствии с наставлениями отца. Но самому Адриану этот образ надоел до зубовного скрежета, именно поэтому, почувствовав легкость полета и необыкновенное, ни с чем не сравнимое ощущение азарта, он плюнул на все сомнения и рванул за искринкой вместе с Егором.