Глава 6. Песня в темноте
— Что-то он слишком довольный ходит, скажи, Ян?
В комнате полумрак. Чак деловым тоном заявил, что все темные дела надо обсуждать в темноте. А дело, которое им предстояло, было очень темным…
— Ага, точно, — Лермак ответил лениво, будто неохотно. Было видно, что ему совсем не нравится идея Неймана. Но спорить он не решился. Сегодня ты споришь с тем, кто предлагает проучить одноклассника, а завтра проучат уже тебя. Нет-нет, Ян совсем не дурак, чтобы не понимать очевидных вещей.
— Ну, так показать свое место - и все, — уверенная ухмылка на лице Виктора появилась как раз в тот момент, когда зашел Адриан Соколовский. Немного неожиданно, и на долю секунды в глазах Чака появился испуг. Но лидер никогда не боится. Тем более, своих же. Поэтому дернувшийся было Чак тут же вернулся на место: откинул голову назад, на спинку своей кровати, сложил руки на груди. Так ему казалось, что он выглядит солидно и по-взрослому, прям как его отец, когда мается головной болью.
— Указать на место? Вик? – нарочито громко сказал Чак. - Как? Побить его головой о стену? Мы потом вылетим отсюда со скоростью ветра. Нет, это не наш метод, - заявил он, смотря прямо в лицо Адриану. Ему нужна была реакция Соколовского на эти слова. Его поддержка. - Надо по-другому, — вкрадчиво продолжил Чак. — Надо… унизить…
Вот теперь все. Либо Соколовский сейчас начнет возмущаться и доказывать, что Егор Кирин хороший, в общем-то, парень… И тогда мнение Чака о нем упадет ниже некуда. Но Адриан не настолько глуп.
— Зачем? – спросил он равнодушно.
Чак,уже не таясь, всматривался в его глаза, пытаясь уловить хоть тень неприятия. Это стало бы той самой каплей, которая позволила бы сбросить Соколовского со счетов, настроить против него всех остальных.
— Молчи, Соколовский, — откликнулся Чак, позволив себе лишь легкое презрение в голосе, давая тем самым понять всем остальным, что не будет относиться серьезно к словам, какими бы они сейчас ни были. — Ты не понимаешь, это просто дело фамильной чести. И речь не идет о тупой банальной силе. Тут надо придумать что-нибудь поинтересней. Сыграть на чувствах и самолюбии… Ты же у нас в этом мастер. Подскажешь?
Удивление на лицах Яна и Витьки было очень явным. Они не ожидали, что их новоиспеченный лидер обратится за помощью к противоборствующей стороне. Соколовский с Кириным друзья. Разве, нет?
— Когда будешь играть – не обломай пальцы, — тихо сказал Адриан, - действовать надо тихо.
Чак довольно усмехнулся: Соколовский сделал вид, что с ними заодно. Так ли это или нет, они проверят в ближайшее время.
— А ты что, не с нами? – спросил он как бы между прочим скучающим тоном. Интересно, чем Адриан оправдает такую внезапную перемену в своем отношении к Кирину…
— С вами, Чак, с вами. Фамильная честь, говоришь? Ну, что ж. У меня тоже свой счет к Кирину. Фамильный, – Адриан сел на свою кровать спиной к одноклассникам, и никто не увидел, как он сжал кулаки и, зажмурившись, досчитал до десяти.
* * *
Григорий Кирин расставался с любимой вещью неохотно. Тем более, после матча он резко ощутил отчуждение, возникшее между ним и братом. У них всегда были странные отношения – слишком разные характеры. Гришка – веселый, бесшабашный, легко сходится с людьми, душа компании. А Егор не по годам серьезен, капризен, бывает, сидит на своем диване в углу и, пока все смеются новой забавной шутке дяди Семена, лишь зыркает синими глазищами из-под спутанной челки, погруженный в свои мысли.
Часто плачет. Вот уже чего Гришка понять не мог, так этих слез. По его мнению, плакать могли только слабаки. Вот он сам никогда не плакал. Ну, первый день без семьи в Атруме ведь не считается, да? С другой стороны, когда Егору интересно, он оживает, болтает без умолку, на губах играет легкая усмешка – «уж я-то знаю, кто здесь прав».