Егор внимательно всмотрелся в изображение, он знал, что из зазеркалья иногда могут являться давно погибшие чародеи, если при жизни они обладали неординарными способностями и могли заключить в зеркало слепок своей личности. Егор не знал точно, но ему казалось, что где-то он этого человека уже видел и, самое главное, был абсолютно уверен, что зазеркальный чародей является ледяным. Мальчик просто чувствовал это.
— Хватит! — голос Томильской пронесся по залу, призывая распустившихся искателей к порядку. И юные чародеи продолжили открывать свои Двери.
Настало время отправляться за Двери, туда, где теперь пройдет посвящение новоиспеченных искателей. Туда, где им предстоит жить ближайшие семь лет, обучаясь управлять стихией, подчинять ее себе. Как обычно, по традиции искателей первого витка сопровождал лидер лордуса – места в замке, где им предстояло жить.
Следуя за высокой, худой, как будто прозрачной девушкой, Егор чувствовал, что все действия выполняет на автомате, словно его подчинили чужой стихии. В голове был полный сумбур. Лед… все-таки Лед… Он пропустил замечание лидера насчет того, что замок может изменяться, чувствуя настроение искателей, и растянулся прямо под ногами своих однокурсников. Захотелось плакать, желательно прижавшись к широкой отцовской груди, слушая успокаивающее и размеренное биение его сердца. Но Сергей Кирин давно уже был дома, на Хрустальной улице, и достать его для того, чтобы поплакать, не представлялось возможным. «Сдержаться. Не плакать. Это слабость», — билось в мозгу. Попытавшись встать, Егор почувствовал, как прямо под ногами появилась еще одна ступенька, среагировать он не успел и потому снова упал, безнадежно забарахтавшись, уже и не пытаясь «сохранить лицо».
— Быстрее! Я никого не буду ждать! — прикрикнула лидер на подопечных и направилась вниз по появившимся словно из ниоткуда ступеням. Искатели завозились и отправились дальше. Егор, окончательно растерянный, беспомощно смотрел на удаляющиеся спины, как вдруг рядом раздался сухой надломленный голос:
— Руку.
— А? — Егор оглянулся и наткнулся взглядом на холод в глазах Адриана Соколовского.
— Руку, Кирин, — усмехнулся Соколовский, протягивая свою белую узкую ладонь.
— Спасибо, — промямлил Егор, протягивая в ответ свою, и почувствовал себя гораздо уверенней, оказавшись вновь в вертикальном положении. От кого он не ожидал помощи, так это от «бледной немочи», как он окрестил Соколовского про себя. И тут понял, что больше не может сдерживаться, рухнул на ступеньку, закрыл руками лицо, украшенное свежим лиловым кровоподтеком, и разрыдался. Подумав, что теперь-то уж точно остался один. А Соколовский... ну, так это же Соколовский, а дядя Семен категорически запретил общаться с ним, потому что «от Соколовских одни проблемы и гадости». Когда, отрыдавшись по поводу горькой судьбы и вселенской несправедливости, засунувших его к бездушным ледяным, Егор поднял прозрачные и опухшие от слез глаза, то увидел, что Адриан никуда не делся, а просто стоит рядом и смотрит на него. Не презрительно. Не с отвращением. Не готовый рассмеяться над «папенькиным сыночком», а просто смотрит.
— Все? — спросил он, чуть наклонив голову, и светлая, почти белая прядь, легла на бледную щеку. Адриан смешно сдул ее движением губ и продолжил выжидательно рассматривать Егора.
— Все, — буркнул Егор, поднимаясь. «Если уж остался, так хоть бы проявил человеческое сочувствие». Почему-то Егора обидел тот факт, что Адриан не кинулся утешать его, бедного и несчастного.
— Тогда пойдем! — равнодушно пожала плечами «немочь» и направилась вниз с самым независимым видом. Егор поплелся следом.
Замок, похоже, не спешил им помогать, и конца и края не было появляющимся ступеням, вырастающим стенам и аркам. Через десять минут блуждания по темным коридорам Егор решил подать голос:
— Э… Адриан… ты знаешь, куда мы идем?
— Нет, — белобрысая голова даже не повернулась.
— Понятно, — ответил Егор, чувствуя, как внутри закипает праведный гнев. Да что о себе возомнил этот... этот… Соколовский, одним словом. Вот. Да. Дядя Семен был прав насчет их семейства. Помог, называется. Лучше бы не помогал. «Я бы, может, сам дорогу нашел. Я бы, может, спал уже, если бы не он». Про то, что это именно из-за несдержанности Егора они задержались, он как-то не подумал.