Джастин поднял рубашку, открыв толстый диагональный порез на животе. Он был опухшим и с разодранными кожей и верхним слоем мышц, но уже виднелись заживающие ткани, давая понять, что порез был не очень глубоким и не представлял большой опасности.
— Драко остановил кровотечение, и сейчас он болит вполне сносно. Особенно в сравнении с тем моментом, когда я его получил. Но я бы хотел иметь порез там же, где и у тебя Гермиона, потому что, думаю, что дополнительная амортизация могла бы…
— Так, еще раз, если ты не в состоянии понять, что пострадала не ее задница…
— Я понял, но там все равно побольше мяса…
— Джастин, у тебя столько же мяса на животе, сколько у Гермионы на бедре.
Падма посмотрела на Гермиону.
— Хотя, у него на самом деле больше, у тебя не такое большое…
— Может, мы прекратим обсуждать мою плоть? — хмыкнула Гермиона, схватила рукав Малфоя и рванула вверх к локтю.
Джастину следовало бы дать Малфою рубашку из более толстой ткани, потому что тонкий хлопок не сильно его защищал, даже с длинными рукавами. Малфой попытался вернуть рукав на место, но Гермиона убрала его руку.
— Дай посмотреть, — сказала она, аккуратно закатывая остаток рукава и оттягивая ткань от кожи.
Ей мешало его желание прижать руку к себе, и когда она уже собралась спросить, почему он так сопротивляется, то поняла, какую руку она сейчас всем показывает под светом волшебных палочек. Она выпустила ткань, которую он прижимал к боку, и легко прошлась пальцами по его предплечью.
Как только почувствовала шрамы на его коже, он сильно втянул воздух. Не дав ему отнять руку, она прижала ее к его животу, а потом снова взялась за рукав. Потянула за ткань, а Малфой слегка расслабился и дал ей закатать рукав.
— Я рада, что оружие пропало вместе с видениями. Я бы не вынесла, если бы мне пришлось выдирать его из вас, — сказала Падма.
— А я его из себя сам вырвал, — Джастин взмахнул руками, а затем изобразил, как именно выворачивал оружие из своего живота. — Я запаниковал и просто выдернул его из себя. Никогда такого не чувствовал, я почти отключился.
Рана Малфоя все еще оставалась достаточно глубокой, и она пыталась понять, насколько внутрь вошло лезвие. Никакой амортизации, как это обозвал Джастин, у Малфоя на руке не было, и лезвие, должно быть, прошло через кость.
Гермиона взяла палочку в зубы, а потом начала искать флакон с бадьяном. Джастин обошел ее со стороны и втянул воздух, когда увидел руку Малфоя.
— Давай подержу, — сказал Джастин, взял у нее зелье и открутил крышку.
Гермиона взяла его, нажала на резиновый наконечник и поднесла пипетку к руке Малфоя.
— Я все еще могу видеть ткани, так что нанесу пару капель, чтобы лучше стянулось.
Как только жидкость попала на рану Малфоя, он сильно сжал зубы. А Гермиона наблюдала за тем, как стягивалась кожа и мышцы. Падма взяла бутылку у Джастина и поднесла к свету, чтобы посмотреть.
— Ты взяла чуть больше, чем я. Но если случится еще одно такое нападение, у нас останется лишь несколько капель. Исцеляющее заклинание поможет только с неглубокими порезами. Использовать его с более серьезными ранами нельзя, может вызвать кучу проблем.
— Думаю, в следующий раз нужно тщательней оценивать угрозу от каждого видения, — сказал Джастин, взяв пипетку, которую протягивала ему Гермиона. — То, что они на цепях, не значит, что они не могут освободиться. Нам нужно сохранять энергию, так что лучше не бросаться заклинаниями во все подряд, но…
— Будем знать, — сказала Падма.
— Мы не могли знать, что они разломают цепи, — Гермиона прищурилась, изучая порез, его глубину и покраснение вокруг. — Беречь энергию нам нужно, потому что у нас должны быть силы на случай, если что-то куда худшее поджидает нас за углом.
— Но нам нужно быть более осторожными, — Падма положила бутылку в сумку Гермионы, а потом осветила коридор. — Если рядом увидим что-то, даже если это просто клубок змей, нужно наблюдать за ним до тех пор, пока не окажемся в другом коридоре.
— Заметано.
Гермиона вернула рукав на место, а Малфой покосился на нее.
— Ты взял с собой ту обезболивающую мазь?
Казалось, это застало его врасплох, и он не помнит, брал ее или нет. Он поднял сумку с пола, и пока в ней рылся, подошел Джастин.
— Эта темная магия была сильной… Думаю, мы уже рядом.
— Падма, если после твоих слов мы будем искать его следующие два месяца, я тебя прокляну, — Джастин помолчал и добавил: — Хотя нет, я никогда так не поступлю.
— Ты не страшнее карликового пушистика, Финч-Флетчли.
Джастин фыркнул.
— Как минимум с бешенством!
***
Выемка в стене была маленькой, но им хватало места, чтобы сесть в круг и при этом не касаться стен. Джастин и Падма уже спали. Малфой сторожил первым и должен был разбудить Джастина примерно через час. Гермиона должна была быть третьей, но действие зелья бодрости еще не закончилось.
— Нам нужно наложить предупреждающее заклинание, — тихо произнес Малфой, случайно коснувшись рукой ее ноги.
— Падма считает, что использование магии может раскрыть наше местоположение… Я не думаю, что прямо раскрыть, но как минимум помочь с этим, — Гермиона шмыгнула носом и ближе двинулась к его теплу, сильнее прижавшись к его ноге. — Лучше не рисковать, пока мы спим.
— Я думал, что в отсутствии риска нет благородства?
Она посмотрела в его сторону, но тьма была кромешной, и не смогла даже разглядеть очертания тела Малфоя. В такой темноте буквально в миллиметре могло находиться что-то, что могло бы проткнуть ей глаз, и она бы этого не увидела.
— Мы и так достаточно рискуем, — прошептала она, думая, сможет ли он понять по ее тону, что она говорила не только о магии.
— Думал, что важны средства, а не цели? Что цели неблагородны?
Что он знал? Говорил ли он о том же, о чем она думала? Или для него это обычный разговор?
— У тебя есть неблагородные цели?
Он молчал, но она почувствовала горячее дыхание у воротника ее блузки. Пару секунд она еще всматривалась в темноту, а потом осторожно потянулась к его лицу. Она почувствовала воздух от его дыхания на пальцах, чуть-чуть повернула кисть в сторону, пока не коснулась его кожи. Ее сердце забилось чаще, пока она трогала его подбородок, изучая форму лучше, чем могла воскресить ту в памяти. Щетина покалывала подушечки пальцев, безымянный нащупал ухо, и она прижала ладонь к лицу Малфоя.
— Думаю, это мне стоит спрашивать о твоих намерениях, — пробормотал он.
Она было решила придумать какую-нибудь отговорку, чтобы снизить нарастающее напряжение, но было уже слишком поздно что-либо отрицать.
— Я… я собираюсь тебя поцеловать.
Она почувствовала, как его кожа слегка натянулась, и поняла, что он улыбнулся.
— Это я понял, Грейнджер.
Она прижалась к нему, запрокинув голову, и губами коснулась его подбородка. Что-то щелкнуло у него в горле, прежде чем он наклонил голову, и она поцеловала уголок его губ. Она слегка к ним прикоснулась, потом села удобней и нежно его поцеловала. Она помедлила мгновение, а затем отстранилась из-за его нерешительного ответа, думая, ощутила ли она в самом деле это малейшее давление.
Руки Малфоя скользнули по ее подбородку, не давая отстраниться, и он обхватил ее лицо ладонями. Он придвинулся ближе, откинул ее голову назад, наклонив, а затем прикусил ее нижнюю губу. Желудок Гермионы сделал кульбит, она опустила руку с его лица на плечо, и в ту же секунду решила, что зря — она хотела бы ощущать движения его челюсти, когда он целовал ее. Он оторвался от нее, а затем проделал то же самое с ее верхней губой, затем с нижней.
Когда он снова вернулся к ней, она поцеловала его крепче и последовала за его губами, прежде чем он успел отстраниться. Малфой издал низкий, тягучий звук, кладя левую руку на ее талию и проводя вверх. Жарко пройдясь по ее губам языком, он отстранился достаточно, чтобы наклонить голову. Гермиона ответила, как только он снова прижался к ее губам, и кончик ее языка встретился с его. У Гермионы перехватило дыхание, и Малфой застонал, они оба повторили действие еще раз и еще.