Она бросила ему изумленный взгляд через плечо.
— Коты домашние…
— Как и эльфы…
— …и Живоглот бегает, где хочет. Я верю, что у всех магических созданий должны быть равные права. Домовым эльфам промыли мозги…
— Им не промывали мозги… домовые эльфы от природы услужливые.
— Чтобы ты знал, я встречала…
— Некоторые нет, как и не у всех волшебников рождается волшебник, и не все магглы дают жизнь только магглам. Есть мирные хвостороги. У всего есть исключения. Но большинство…
— Нет, это как… как… отношения! — сказала она, и он посмотрел на нее так, словно она сейчас сказала, что коридоры были прекрасным местом для того, чтобы расслабляться и загорать. — Мужчина в отношениях… Мужчины от природы должны были… ну знаешь… распространять свое семя… Не смейся, мужчины — это, нет, послушай… Но прошло время, и моногамия стала нормой, а измена…
— То есть ты хочешь освободить всех мужчин от моногамии? — Он с ног до головы окинул ее взглядом, заставив на мгновение засомневаться в себе. — Как…
— Нет, конечно, нет. Я верю в моногамию…
Она подумала, что ему нужно об этом знать.
— Разве ты не говорила о том, чтобы освободить всех разумных существ от ограничений, возложенных на них неправильными представлениями общества?
— Нет, д… Я пыталась показать, как иногда люди могут называть что-то нормой и при этом быть неправыми. Просто использовала понятную тебе форму!
— Я никогда не говорил, что не верю в моногамию. Но ты приводишь пример, который противоречит твоей точке зрения и поддерживает мою.
Казалось, что он специально дразнит, и ей пришлось отвернуться, чтобы это ее не отвлекало.
— Вовсе нет. Я считаю, что у всех существ должна быть свобода. Кроме тех моментов, когда они в силу определенных обстоятельств сами выбрали что-то другое, и это что-то их устраивает. А по поводу моногамии, не только лишь женщина сделала это нормой. Мужчины терпеть не могут, когда их половина гуляет с кем-то еще, даже при том, что одновременно они могут хотеть других женщин… и это бред…
— Ты отходишь от темы…
— И мужчины и женщины выбирают моногамные отношения, потому что они для них предпочтительней по многим причинам. Люди хотят этого и им это нравится…
— Домовые эльфы хотят…
— Они так думают, потому что их научили думать, что они должны…
— А людей не научили хотеть моногамных отношений? Браки, разводы из-за супружеской неверности, ревность. Даже если у родителей есть любовники, дети редко их видят. Из твоих слов следует, что моногамия в своей основе неверна, потому что это против природы, и нас научили…
— Нет, потому что люди… большинство из них… способны… — она замолчала и взмахнула рукой. — …пробовать, выяснять, а потом выбирать. К домовым эльфам плохо относятся, ничего не платят, не дают никаких прав. И они думают, что это все, на что они способны и что им позволено. Что плохого, чтобы сломать социальные устои, показать им, что есть выбор, и дать им выбирать?
Увидев его задумчивость, она триумфально улыбнулась и повернулась к стене, чтобы выжечь стрелу.
— Ты собираешься ломать социальные устои отношений? — спросил он.
Рука Гермионы дернулась на диагональной линии, и к краю та стала волнистой, а потом и вовсе ушла в вертикаль.
— Я уже сказала, что верю в моногамию.
Он же это имел в виду? Или он говорил о том, чтобы сломать социальный устой относительно их совместного будущего?
— И ты бы доверила…
— А вот другие социальные устои — да. Ты должен знать, что у тебя есть выбор, а потом выбирать то, чего хочешь. И неважно, ломает это социальные устои или нет.
Он закрыл рот, посмотрел на нее — выражение на его лице было нечитаемым, — а потом хмыкнул и отвел взгляд.
***
Гермиона вскинула голову, когда звук и свет заполнили проход, а перед глазами побелело. Слева от нее кто-то громко плакал, и сотни голосов то ли выкрикивали какие-то слова, то ли кричали от ужаса. Она зажмурилась и почувствовала, как что-то ударилось ей в плечо и толкнуло на кого-то. Ее отшвырнули назад, она пошатнулась, в нее начали врезаться все больше людей, из-за чего она упала на землю.
— Малфой! — закричала она, быстро моргая и пытаясь подняться на ноги.
Кто-то пробежал по ней, и она закричала, когда тот всем своим весом надавил ей на бедро и ногу. Она снова попыталась встать, но ей наступили на ребра. Человек полетел вперед, а потом оттолкнулся от нее, чтобы встать. Гермиона отпихнула обоих, зрение достаточно прояснилось, и она увидела коричневую мантию.
Она поторопилась вскочить на ноги, взмахнула рукой, но ее зажало между двумя людьми, которые продирались по обеим сторонам от нее. На нее бежала женщина с двумя детьми на руках, ее лицо было раскрасневшимся и мокрым от слез. Гермиона подняла глаза и оглядела коридор, в котором было светло как при солнечном свете и который был заполнен людьми.
Они все были в панике, кричали и, толкая друг друга, бежали в ее направлении. Она поискала макушку Малфоя, но рядом было несколько десятков людей со светлыми волосами. Изгоняющее заклинание сработало только на четырех из них, на месте которых уже через секунду оказалось еще больше людей.
— Малфой!
Она попыталась протиснуться сквозь людей на прежнее место, но те, имея нечеловеческую силу и возможность поднять ее как пушинку, тем не менее едва передвигались.
Гермиона отчаянно пыталась их обходить, но, казалось, они специально старались задеть ее как можно сильнее, и она все еще не видела Малфоя.
Блокирующее заклинание отбросило их всех, освободив часть пространства, но при таком подходе она окажется обессилена раньше, чем доберется до конца коридора. Боковым зрением она заметила блеск, повернула голову и увидела клинок, летящий в сторону ее лица. Она попятилась и упала на пол, ей наступили ботинком на живот, заставляя с рыком выплюнуть весь воздух из легких. Она начала хватать ртом кислород, в следующую секунду ахнула и прокричала изгоняющее заклинание, когда на нее снова полетел клинок.
Заклинание не попало в цель, но она увернулась, столкнувшись с парой чьих-то ног. Сердце бешено колотилось. Кончик клинка резанул по бедру, и она закричала. Схватилась за проходящего мимо мужчину, чтобы использовать его как опору и подняться. Она снова начала проталкиваться через толпу и увидела, как двое мужчин начали продираться к ней. Она повернулась и побежала.
Гермиона подумала, что снова за кого-то зацепилась, когда полетела вперед. Ей потребовалось время, чтобы узнать очертания тела у своих ног.
Она оттолкнулась от земли, приподнялась и оглянулась на лежавшего человека. Рассмотрела белобрысый затылок и так удивилась, что локоть, на который она опиралась, подогнулся.
— Мал… Ай! — вскрикнула она и дернула рукой, прижав ее к груди, когда кто-то прошелся по ее пальцам. — Малфой!
Нет ответа. Он даже не шевельнулся. Она отползла назад, не без помощи женщины, которая коленом врезалась ей в плечо. Подняла глаза и, убедившись, что никакой клинок не летит в ее сторону, прижала руку к плечу Малфоя. Она повернула его так, чтобы видеть лицо. Паника еще больше захлестнула ее, когда большим пальцем она нащупала мокрую ткань. Его глаза были закрыты, а в груди виднелась длинная глубокая рана, словно он получил прямой удар клинком.
— О боже, — выдавила Гермиона и прижала два пальца к его шее.
Что-то ударило ее в лоб, она полетела назад, и кто-то упал на нее. Гермиона начала неистово биться и брыкаться, чтобы спихнуть с себя нападавшего. Справившись, снова бросилась к Малфою. Она потянулась к его шее, и как только прижала к ней пальцы, сразу же почувствовала пульс. Пульс был сильный, размеренный, да и в принципе был. Она почувствовала, что снова может дышать.
Люди падали на них и спотыкались о Малфоя, но что бы не привело его в бессознательное состояние, похоже, очнется он не скоро. Гермиона убрала волосы назад и попыталась восстановить дыхание. Она не могла остановить магию в одиночку, они не могли убежать. Она перебирала в голове возможности, которые неминуемо заканчивались неудачами, а после выместила расстройство на мужчине, наступившем Малфою на ногу.