- Гм, - хмыкнул длинный, - имя у вас редкое, но очень уж пространное. Предпочитаю краткие обозначения. Что вы скажете, если я буду называть вас Фило?
- Фило, Фило... - несколько раз повторил толстый, словно пробуя имя на вкус. - По-моему, звучит неплохо. Но тогда разрешите и мне называть вас Мате.
- Не возражаю. Мате... В этом есть намек на мое увлечение. Ведь я в душе мате-матик!
- Да и я в душе фило-лог, - засмеялся толстый. - Филолог, иначе говоря - любитель словесности, а заодно и других искусств. И значит, вместе мы...
- Фи-ло-ма-ти-ки! - закончили оба хором и, взявшись за руки, принялись отплясывать какой-то диковинный танец, скорее всего заимствованный из репертуара племени ньям-ньям.
ВСТРЕЧА С ДАЛЕКО ИДУЩИМИ ПОСЛЕДСТВИЯМИ
-Клянусь решетом Эратосфена, это замечательно! - воскликнул Мате, когда оба они, обессилев, повалились наконец на песок. - Охотитесь, стало быть, за поэтами и художниками?
-Не без того! А вы - за математиками и астрономами?
- Не без этого.
- Это хорошо-о-о-о!
Но Мате внезапно помрачнел и сказал, что это не очень хорошо: ведь у каждого из них свои планы, и скоро... скоро им придется разойтись в разные стороны.
Фило чуть не заплакал от огорчения. Встретиться, для того чтобы расстаться? Нет, он этого не переживет!
-Послушайте, - сказал он через некоторое время, - а что, если нам завести общее плановое хозяйство? Выработать, так сказать, объединенный план по добыче автографов?
Как ни понравилось Мате это предложение, он счел все-таки необходимым предупредить, что ему предстоит довольно далекое путешествие: в одиннадцатый век!
Но Фило нисколько не испугался. Оказалось, он и сам туда направляется!
Дотошный Мате пожелал знать, куда именно. Фило виновато заморгал глазами и сказал, что место, к сожалению, указать затрудняется.
По его словам, человек, которым он интересуется, родился на северо-востоке нынешнего Ирана, в древней провинции Хорасан, в городе Нишапуре, но еще в юности вынужден был покинуть родину и большую часть жизни провел, скитаясь по разным городам. Так что, сами понимаете, разыскать его будет непросто.
- А вы уверены, что тот, кого вы разыскиваете, стоит таких усилий? скептически осведомился Мате.
Фило даже побагровел от негодования. Да знает ли Мате, о ком говорит? Ведь это же величайший поэт средневекового Востока - Омар Хайям!
- Хайям?! Я не ошибся?
- Помилуйте, какие там ошибки...
- Ну, - сказал Мате, - если не ошибся я, значит, ошибаетесь вы. Зарубите себе на носу: Омар Хайям - великий математик. А раз математик, значит, уж наверняка не поэт.
- Чушь, чушь и в третий раз чушь! - отрезал Фило.
Мате, разумеется, страшно разгневался: то есть как это чушь! Да он, если угодно, сам намерен взять автограф у Хайяма, так ему ли не знать...
Тут уж рассвирепел Фило: ах, так! Ему собираются перебежать дорогу! Так пусть же запомнит его соперник, что Омар Хайям - поэт, а раз поэт, то уж наверняка не математик...
Мате смерил его уничтожающим взглядом. Очень хорошо! Прелестно! Сейчас он ему докажет!
Он кинулся к своему рюкзаку, влез в него чуть не с головой, и оттуда вперемешку с дорожными принадлежностями фонтаном полетели циркули, угольники, линейки, потрепанное "Руководство по уходу за домашними собаками", три тома математической энциклопедии Клейна, задачник по геометрии Рыбкина, несколько испещренных формулами блокнотов и многое другое, чего Фило рассмотреть не удалось.
Когда рюкзакоизвержение кончилось, в руках у Мате оказалась книга в темно-зеленом коленкоровом переплете с золотым тиснением на корешке.
- Вот, - сказал он, трясясь от ярости, - вот вам сорок второй том энциклопедии Брокгауза и Эфрона. Смотрите, - он судорожно перелистал страницы, - здесь черным по белому сказано: Омар Алькайями - математик. Ну, что скажете?
- Ничего не скажу! - огрызнулся Фило и в мгновение ока очутился у своего рюкзака, после чего содержимое оного брызнуло наружу с такой силой, точно посреди пустыни внезапно забил мощный исландский гейзер.
Когда гейзер иссяк, в руках у Фило оказалась точно такая же книга, как у Мате. Он перелистал ее с быстротой фокусника, манипулирующего картами (фрррр!), и сразу нашел нужное место.
- Вот вам семьдесят третий том той же энциклопедии. - Он потряс раскрытой книгой под самым носом у Мате. - Здесь тоже черным по белому написано, что Хайям Омар - поэт. Так кто из нас прав, вы или я?
Мате заглянул в книгу, почесал подбородок...
- Ни вы, ни я, - сказал он неожиданно спокойно. - Права энциклопедия Брокгауза и Эфрона: в одиннадцатом столетии на Востоке было два Хайяма поэт и математик. И, так как жили они в одно время и в одних и тех же местах, ничто не мешает нам разыскивать их вместе.
Раздражение Фило мгновенно сменилось бурным восторгом.
- Мате, вы гений! - кричал он, обхватив своего спутника где-то на уровне селезенки. - Какое счастье, что мы все-таки встретились!
- Да, - сказал Мате, - вот уж поистине встреча с далеко идущими последствиями!
Фило скорчил лукавую мину.
- Намекаете на дальность наших будущих маршрутов?
- Намекаю на то, что нам пора в путь.
- Вот что значит трезвый математический ум! - назидательно сказал Фило и потянулся за своим рюкзаком.
Мате последовал его примеру.
- Итак, - скомандовал он, - полный вперед! Курс - одиннадцатый век. Средний Восток и Средняя Азия.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Два Хайяма
НЕБОЛЬШОЙ ХАДЖ2 В ИСТОРИЮ
- Все на свете из чего-нибудь да сделано. Карандаш, например, - это немного дерева и чуть-чуть графита. Или ореховый торт. Это чуть-чуть толченых сухарей, много толченых орехов и очень много крема. Но если вам вздумается объяснить, что такое восточный базар, забудьте такие слова, как "чуть-чуть" или "много". Они вам не понадобятся! Потому что восточный базар - это море. Море людей и море вещей. Море живности и море съестного. Море красок, море запахов, море звуков...
Так разглагольствовал Фило, пробираясь вслед за Мате сквозь пеструю галдящую толпу обширного городского торжища.
Мате поморщился. Уж эти филологи! Их хлебом не корми - дай поговорить красиво.
- Про хлеб - это вы правильно! - благодушно согласился Фило, пожирая глазами лотки, заваленные аппетитной снедью. - Кормиться хлебом, когда кругом такая пропасть вкусных вещей?! Смешно, смешно и в третий раз смешно.