В руках у него непонятным образом очутился бубен, и, ловко аккомпанируя себе, он запел. Толпа с азартом ему подпевала.
ПЕСЕНКА ЖОНГЛЕРА
Эй, шуты и скоморохи,
Дурачки и дуралеи,
Вы совсем не так уж плохи,
Многих умников мудрее!
Плут-купец плутует тонко,
А дурак ловчить не станет:
Не обвесит он ребенка,
Ротозея не обманет.
Эй, шуты и скоморохи,
Дурачки и дуралеи,
Вы совсем не так уж плохи,
Многих умников добрее!
Губы в сале у монашка,
С виду ж постник и смиренник.
Дурень рад бы съесть барашка,
Да постится век без денег.
Эй, шуты и скоморохи,
Дурачки и дуралеи,
Вы совсем не так уж плохи,
Многих умников честнее'
В замок взят дурак для смеха.
Он синьора забавляет,
Только кто кому потеха,
Кто при ком шута играет?
Эй, шуты и скоморохи,
Дурачки и дуралеи,
Вы совсем не так уж плохи,
Многих умников мудрее!
Жонглер кончил петь, сделал сальто и с последним ударом бубна очутился на земле. Однако долго ему на ней пробыть не пришлось: восхищенные зрители подхватили его на руки и принялись качать.
- Молодец, жонглер! - кричали ему со всех сторон. - Браво! Брависсимо!!
Но больше всех надрывался Фило. Мате смотрел на него в высшей степени неодобрительно: можно ли так неистовствовать!
- Немудрено! - оправдывался тот. - Ведь это талант! Понимаете, настоящий талант...
- Я понимаю только одно, - сказал Мате, тревожно оглядываясь, - из-за ваших воплей на нас обратили внимание.
- Этого только недоставало!
Фило повернул голову и обмер: на него уставилась ощеренная волчья пасть.
- Поглядите-ка на них! - сказал "волк". - Я таких ряженых сроду не видывал. Эй, красавчики, вы кем нарядились?
Фило растерянно покосился на Мате: что отвечать? Но тот знал это не лучше его самого.
- Э, да они никак немые, - издевательски продолжал "волк". - Сейчас мы им языки поразвяжем.
- Стойте! - вмешался "барашек", который тоже оказался рядом. - Уж не генуэзцы ли к нам пожаловали?
- Генуэзцы, генуэзцы! - зашумели кругом. - Больше некому! Эй, баран, беги скорее за стражей, а уж мы их покуда покараулим, голубчиков.
"Беда! - решил Мате. - Надо спасаться"
- Погодите, друзья! - отчаянно закричал он. - Какие мы генуэзцы? Мы ученые!
Фило схватился за голову. Что он говорит! Ну, теперь они пропали окончательно...
- Ах, вот оно что, они ученые! - злорадно загалдели обступившие их чудища. - Откуда же? Уж не из Ослании ли? А может быть, из Болвании?
- Да что там разбираться, - рассудил "волк", - качай их, обсыпай мелом! Да погуще - пусть знают нашу щедрость!
Спустя мгновение бедных путешественников было не узнать. Выбеленные с ног до головы, они походили на мельников или на снежного человека, если только таковой существует. Но тут, на их счастье, снова запел жонглер, и все невольно обернулись в его сторону. Передышка была короткой, и все же она решила исход дела.
- Бежим! - шепнул Мате.
И друзья изо всех сил пустились наутек.
В ЯМЕ
Фило и Мате бежали, петляя по переулкам, то и дело спотыкаясь и подбадривая друг друга. Как сквозь сон, долетали до них сзади крики и улюлюканье. Но постепенно они затихли, и на пустынной, захолустной улочке беглецы рискнули, наконец, отдышаться.
- Фу-у-у! - в изнеможении выдохнул Фило, обтирая лицо платком. - Ну и заварушка! Никогда не испытывал ничего подобного.
- А все ваши неуместные восторги, - упрекнул его Мате.
- Вы тоже хороши, - добродушно отозвался Фило. - И дернула вас нелегкая сболтнуть, что мы ученые...
Мате вынужден был сознаться, что это не самый умный поступок в его жизни. Зато средневековый карнавал раскрылся ему во всей красе.
- И как, нравится? - иронически поинтересовался Фило, выколачивая из себя тучи белой пыли.
- В общем, неплохо. Только не все понятно. Что, например, означает это чрезмерное прославление шутов и дураков? Послушать вашего жонглера, так дураки - соль земли. А что говорит Омар Хайям? Он говорит: "Водясь с глупцом, не оберешься срама".
Фило предостерегающе поднял палец.
- Осторожно, предубеждение! Дурак дураку рознь. Иной раз люди, которых считают дураками, на поверку оказываются честными, храбрыми, готовыми рисковать жизнью за доброе дело и к тому же вовсе не глупыми. Заметьте: дураками их называют не такие же, как они, простодушные и самоотверженные, а злыдни, живущие по закону: все для себя и ничего для других.
- А ведь верно, - раздумчиво произнес Мате. - Вот и в народных сказках герой сплошь да рядом сперва дурачок, а под конец - добрый молодец. Возьмите нашего русского Иванушку-дурачка...
Фило нашел, что пример отличный, но тут же заметил, что их можно привести куда больше. Шут, дурак, безумец - эти образы постоянно встречаются не только в устном народном творчестве, но и в прославленных произведениях литературы. Иные литературные герои совершенно сознательно придуриваются или надевают на себя маску безумца. Вот хоть бравый солдат Швейк. Кто он? Идиот, как называет его поручик Лукач, или умница?
- Ни то, ни другое, - сказал Мате. - Швейк - умница, прикидывающийся идиотом. Это дает ему возможность излагать свои мысли без оглядки на Бога и короля. Способ, вполне подходящий для персонажа комического.
-Только ли для комического? - возразил Фило. - Безумцем прикидывается и трагический Гамлет30. А для чего? Не для того ли, чтобы противопоставить свое ложное безумие ложной мудрости Полония и подлости Клавдия?
-Ложное безумие против ложной мудрости... - задумчиво повторил Мате, медленно бредя куда глаза глядят рядом со своим товарищем. - Но ведь именно это мы только что видели на карнавале!
Фило удовлетворенно вздохнул, как учитель, который незаметно подвел ученика к верному выводу. Дошло наконец! Между прочим, пора бы уж Мате знать, что карнавал в средние века играл совершенно особую роль в жизни народа.
- Почему же особую? - удивился тот.
Фило нетерпеливо повел плечами.
- Сразу видно, что вы никогда не были средневековым человеком. Да ведь он совершенно задавлен сословными и религиозными предрассудками! Карнавал единственное место, где он не чувствует себя скованным. Только здесь в полной мере прорываются наружу его юмор, изобретательность, естественное стремление к свободе, радости... Чувство собственного достоинства, наконец.