— А мы, идиоты такие, вместо того, чтобы свернуть манатки и драпануть в Москву, фрахтуем самолет, и собираемся вылететь на остров, — докончил за него Васильев. — Мы сами не оставили им выбора. Они и время так рассчитали, чтобы самолет взорвался уже над морем. Потом пойдиразберись, отчего произошла катастрофа!
— Выходит, все дело в острове? — скрестила на груди руки Ирина. — Но почему? Кому мы можем помешать поисками?
— Это я и хочу выяснить! — сказал Борисов, выплюнув горькую травинку.
— Иными словами, ты не отказываешься от экспедиции? — спросил Саныч.
— Ни в коем случае!
— Что ж, это твой выбор. А что скажут другие?
— Давайте начнем с меня! Хотя бы на том основании, что я женщина. — предложила Ирина. — Впрочем теперь, — она встретилась взглядом с Глорией, — не единственная среди вас, мужиков. Так вот, как женщина, я имею право на маленькие слабости…
— Ирина Валерьевна!..
— Виктор Саныч! Не перебивайте… Но, как журналист я не считаю себя в праве потакать каким-то ублюдкам, кем бы они не были! Вспомните, сколько надежд мы питали, собираясь на Кубу! Сколько мечтали, сколько спорили, в какую сумму нам это стало!.. но все же приехали сюда. И все для того, чтобы здесь, в сорока минутах лета от цели, все бросить, развернуться и умотать домой? Да вы же сами себя после этого уважать перестанете!
Она выдохлась и села на лужайку к Васильеву, глаза ее потемнели.
— Кто еще выскажется? — после молчания, оглядел присутствующих Морозов. — Ты, Володя?
— А что я? Я целиком и полностью поддерживаю Борисова и Иринку.
— Глория, а вы почему молчите? — словно ища поддержку, обратился к девушке Морозов. — Скажите свое мнение!
Она улыбнулась какой-то растерянной улыбкой, смутилась и сказала тихое:
— Я как все…
— Ребята!.. — почти взмолился Саныч. — Ну в какое положение вы меня ставите?..
— Второго самолета у меня нет. — категорично заявил Сантьяго де Мартинес. — Санчес, вы остались последний. Слово за вами.
Он уставился на техника так, точно именно от его мнения зависела дальнейшая судьба экспедиции. Санчес усмехнулся и ладонью отогнал настырно вьющееся перед лицом насекомое.
— Дома меня не больно куда привлекают, сижу почти без работы… К тому же лучше провести время на природе, чем в городе.
— Ну что ты будешь с ними делать! — побабьи всплеснул руками Морозов. — Сантьяго…
— Другого самолета у меня нет, — задумался господин Мартинес, — Впрочем, могу отправить вас на яхте, но… не раньше чем послезавтра.
— Почему? — поднялся с травы Санчес, отряхивая брюки.
— Штормовое предупреждение. Летчик потому и отказывался лететь. Ураган «Нуакшот», зародился еще три дня назад у берегов западной Африки. Он уже успел наделать бед, в Дакаре по его вине затонул пассажирский паром, масса жертв.
— А уже отслежена его траектория?
— Ураган сложное явление, Санчес, его путь сложно предугадать. Он может нас миновать стороной, но есть и доля вероятности в обратном.
— Грубо говоря, наши шансы пятьдесят на пятьдесят.
— Если не меньше! — подытожил де Мартинес.
— Между тем, я считаю, — и не думал сдаваться Санчес, — что именно из нашего географического общества произошла утечка… О пиратских сокровищах стало известно третьим лицам, не исключено, что преступникам. Взорван самолет, повезло, что без нас. Второй осечки они не допустят.
— Но это безумство!..
— А ведь парень прав, — неожиданно встал на его защиту Борисов. — Тянуть время не в наших интересах. Сколько на яхте ходу до острова?
— Если отплыть не мешкая, часам к двум ночи будете… — все еще сомневался Сантьяго де Мартинес.
— Надо решаться. Ребята, кто за?
Руку подняли все, за исключением Морозова. Помедлив, и он присоединился к команде.
— Тогда едем! — оживился Сантьяго. — До бухты еще минут двадцать езды.
Ему ответили дружным, несколько неестественным хохотом.
* * *«Морской волк» Рафаэль к приходу туристов не успел окончательно протрезвиться, или же наоборот, успел надраться где-то с самого утра. Он был все в тех же расклешенных джинсах и помятой рубахе, но вчерашнюю ковбойскую шляпу сменил на не менее нелепую капитанскую фуражку с треснувшим козырьком.
Колесников не успел сойти с трапа, как он с пьяной услужливостью бросился ему помогать.
— Дайте вашу сумку. Я отнесу ее в каюту.
Но то ли море сильнее волновалось, нежели вчера, то ли его мотало от беспробудного пьянства, ноги моряка заплелись и он чуть было не завалился на пассажира.
— Осторожнее, ты!.. — придержал его Колесников, спасая тем самым от неминуемого увечья.
Бормоча испанские извинения, Рафаэль, также неустойчиво держась на ногах, удалился в рубку, откуда тут же угрожающе зарычал Билли, и следом сама собачонка, поджав куцый хвост, шмыгнула на палубу. Виляя и ластясь, подбежала к Колесникову.
Колесников спустился в хозяйственный отсек, откуда несло, как из захудалой пивной. Каюта, которую Рафаэль отвел туристам, была на сей раз очищена от хлама, и даже немного отмыт от грязи пол. Убрав сумку, он присел рядом с Максимом на лежанку, застеленную «радушным» хозяином прожженным в двух местах одеялом.
— Зря мы связались с этим алканавтом! — отозвался он о капитане. — Как поведет катер, если лыка не вяжет?
— Скотина!.. — вторил ему Максим. — Я ведь его вчера предупреждал.
Подхватившись с полки, он поднялся на палубу. Ветер усиливался, и бился на флагштоке треугольный флаг с кубинской полосато-звездной символикой. Чайки с криком реяли над волнами.
Да, море было неспокойно. Палуба сильнее, чем вчера, ходила под ногами, и теперь не лучше самого перебравшего лишку моряка, Максим пробирался к рубке, балансируя, чтобы не упасть.
Увидев в дверях пассажира, Рафаэль стремительно спрятал за ящик с инструментами недопитую бутылку и слез со стула, дружелюбно скаля прогнившие зубы.
— Вы катер заправили? Проблем не будет? — строго спросил Максим.
— Не-е-ет!.. Рафаэль, хоть и пьет, но дело свое знает. Дайте только команду, и моя ласточка помчит нас… — пошатнувшись, он воздел ладонью вдаль.
— Слушайте, вы! — сгреб его Максим за шиворот. — Будьте любезны взять себя в руки! Мы не прогулку отправляемся.
— Не переживайте, мистер! Что моряку капля рома?! Все равно, что кофе в постель, которое подает утрами ваша женушка. Глоток свежего морского ветра, и я трезв, как стеклышко!
В двери возник Колесников.
— В чем задержка, кэп?
— Никаких задержек! — замотал небритой рожей Рафаэль, отчего козырек фуражки сместился набекрень.
Проклиная собственную доверчивость, Максим со вскипающим раздражением следил, как он тычет пальцем и не может попасть на стартер. С четвертой попытки задача Рафаэлю удалась, винты шумно заработали.
— Полный вперед! — прокричал моряк и передвинул никелированные рычаги.
Катер, как давеча волкодав на привязи, дернулся от причала, но застопорился, сдерживаемый канатом. С пьяных глаз не соображая в чем дело, Рафаэль переставил рычаг на положение «полный ход». Двигатель взревел на всех оборотах, стрелка тахометра достигла предела, уткнувшись в запретную красную линию. Над кормой поднималась дымовая завеса. Выглянув на палубу, Колесников громко расхохотался.
— Глянь, образина, что ты творишь?! — он оторвал хлопавшего редкими ресницами капитана от штурвала и выпроводил на корму.
Теперь, когда причина столь странного поведения катера прояснилась, Рафаэль хлопнул себя ладонью по низкому лбу (дескать, как раньше не догадался?), метнулся к рукоятке и дал задний ход. Катер немедленно сдал назад, кормой врезавшись о смягчающие покрышки, развешанные по бокам причала. Последовавший толчок сотряс суденышко, Колесников кувыркнулся через железный порожек надстройки и растянулся на палубе. Поднимаясь, он разразился самыми бранными словами, какие только знал, и от неминуемой расправы горе-капитана спасла лишь детская непосредственность, с которой он, абсолютно невозмутимо, перешагнул через ворочающегося на палубе туриста, следуя к канату.