Обыскав с тщательностью пляж, он наткнулся на новые доказательства недавнего пребывания в гроте беглецов. Обрезки оранжевой материи, точь-в-точь такой, что и найденный у внешней стены спасательный жилет, ему приволок торжествующий Альфонсо.
— Никуда они не делись! — закусил нижнюю губу Мигель, сваливая на песок мешающий акваланг. — Тут где-то прячутся. Ну что же, ребятки. Хотите в прятки, сыграем.
* * *Уже успел прогореть один факел, а они все еще шли по норе, не зная, куда она приведет; прямые участки сменялись поворотами, и было довольно сложным определить, в каком направлении они двигались.
Родригес, в чьей руке, роняя обгорелые клочки, потрескивал свежий факел, отмечал, что стены заметно сходятся и потолок становится ниже. Полковнику с его внушительной комплекцией приходилось продвигаться уже бочком, изрядно пригибая голову.
— Далеко, интересно, еще? — вздыхала шедшая за Васильевым Ира.
— А тут уж как повезет, — отвечал ей профессор. — Вы обратили внимание на стены? Это же ракушечник, карст…
В отсветах факела была хорошо видна структура камня: округлые врезы, какие часто оставляют дети, возясь ногтями в пластилине, а то и сохранившиеся оттиски мелких ракушек-гребешков, будто отколупнутых кем-то недавно.
— Ракушечник рыхл, — продолжал профессор. — Потрите стену камешком, и вы сами все увидите. Посыпается, как некачественный строительный цемент.
— Но вы же не хотите сказать, что этот лабиринт рукотворный?
— Отнюдь, но природа трудилась десятки, а то и сотни лет над его созданием. Знаете, на западе Кубе есть такая карстовая пещера, местные жители ее называют Сантотомас, где подземные галереи достигают двадцати, а то и более километров.
— Это верно! — ввязался в беседу замыкающий факельное шествие Борисов. — Заплутай в такой, вовек на белый свет не выберешься.
За новым изгибом норы под ногами людей мягко зашуршал песок. У Родригеса вдруг неприятно засосало под ложечкой, как это не раз бывало в минуту опасности. Не видя ее причины, он шел дальше, но тревожное чувство нарастало в нем, кровь толчками пульсировала в висках.
«Что за бред?» — прислушивался он к своему шестому чувству, которому привык доверять и которое, бывало, выручало его в трудную минуту.
Пульсация в висках учащалась, волнение достигло своего апогея, когда он занес ногу для следующего шага. Доверившись интуиции, полковник отступил.
— Ты чего? — натолкнулся на него Васильев.
— Не знаю, — негромко сказал Родригес, внимательно и придирчиво оглядывая коридор.
Вроде бы ничего такого, вызывающего опасения, он не замечал, но настороженность не спадала.
— Чего мы стоим? — из-за спин высунулась Глория.
Полковник присел, потер ладонью колючую от небритой щетины щеку, снова и снова пробегая сузившимися зрачками по коридору.
— Ничего не пойму, — пробормотал он.
Профессор, раздвинув друзей, подошел к нему.
— Вы что-то увидели?
— Нет… Не знаю, — продолжил он неуверенно. — Откуда тут взялся этот песок? Кругом же одни камни…
— Пропустите меня, — попросил Морозов, меняясь с ним местами.
Он также внимательно какое-то время изучал песок, точно перед ним лежало редчайшее ископаемое, провел по нему пятерней.
— Дайте мне палку, — не поворачиваясь, протянул он руку.
Ему подали незажженный факел, и Саныч обратным его концом поводил по песку как раз посреди прохода. На глазах изумленного Родригеса слой песка немного просел, обнажая ржавый шип, направленный в потолок, и край чего-то прямого, похожего на контуры доски.
Профессор разогнулся и отдал факел; на лице его сияла счастливая улыбка.
— Друзья!.. Если я прав, мы с вами на пороге великого открытия!.. Только будьте предельно аккуратны, проходите по самой стеночке, чтобы не задеть.
— А что там? — затеребил его полковник.
— Ловушка!.. Наступи на доску, сработал бы скрытый механизм. Вон тот штырь, на другой доске, воткнулся бы вам как раз сюда, — и Морозов слегка надавил пальцем на живот кубинца.
Так вот в чем крылась причина его неясной тревоги!
— Как вы догадались?
— Практика, уважаемый Родригес, и только она. Я такую штуковину однажды уже встречал, на раскопках. Система совершенно простейшая, основана на принципе действия обычного капкана, и работает безотказно. Считайте, что вам повезло!
— Но вы же сами говорите, что это древнее устройство, — интересовалась Ирина. — Откуда оно здесь?..
— Она верно говорит, — был солидарен с подругой Васильев. — Те бандюги, — он кивнул на потолок, полагая, что хозяйство Крафта должно находиться где-то над ними, — придумали бы чего попроще — гранату на растяжке поставили или еще что-то в этом духе…
— Вот это мне и интересно, чьих это рук. И песочек натаскан с той же целью, чтобы хоть как-то замаскировать ее от незваного гостя.
Родригес, придерживаясь ближе к стене, перешел опасное место, откуда светил факелом так, чтобы идущим за ним был виден и железный шип и доска, которых следовало остеречься.
Далее они шли с утроенной предосторожностью, ожидая любые сюрпризы.
* * *Близость конца тоннеля подсказало заметавшееся пламя факела. Родригес, выставив вперед себя огонь, осторожными шагами спустился с высокого порога, которым обрывался коридор, на площадку.
— Ну, что там? — спрашивали позади.
— Пока не знаю… — отвечал он, осматриваясь.
Мрак нехотя отступал перед пылающим факелом, шаг за шагом открывая перед полковником красоты подземного мира. Слева, куда он шел, из власти вечной тьмы выступали свисающие с надголовного каменного пласта сказочные сосульки — сталактиты. Родригес никогда прежде не видывал такого. Забыв о спутниках, он подошел к такой сосульке, вблизи, со всех сторон, рассматривая ее. Сталактит казался мутной, заостренной глыбой льда; он таял, медленно, по капле, роняя влагу на нарастающий под ним такой же мутно-ледяной отросток-сталагмит. Капли стекали неровно, настывая самими причудливыми формами.
Отойдя шага на два в сторону, все еще любуясь ледяными изваяниями, полковник запнулся о камни. Перед ним лежала большая осыпь мелких и крупных камней, образовавшаяся, видимо, вследствие обвала.
— Ты где пропал? — бездумно гаркнул Васильев полковнику, и голосистое эхо подхватило его голос, разнося по самым дальним уголкам пещеры.
Ал…Ал… Ал… Ал…
— Тише!.. — зашикал на него Родригес, делая круглые глаза. — Здесь надо вести себя тихо. Обвалы…
Его факел уже прогорал и толку от него не было. Попросив у Борисова нетронутый, он зажег обмотанное тряпье, старый отбросил на камни, и тот, затухая, догорал на камнях. Предложив даме руку, полковник помог спуститься Ирине. Васильев отошел с прохода — Глория спрыгнула в протянутые руки Родригеса и он мягко, точно пушинку, перенес ее на площадку…
В полном молчании маленький отряд двигался по огромной галерее, которой, казалось, не было края. Где-то поблизости, в неотвоеванной факелами тьме, шумел невидимый источник; встречающиеся сталактиты, словно колонны древнего зала, подпирали потолок. Завороженные зрелищем путники сами того не заметили, как очутились перед неожиданной преградой — разломом шириною около трех с половиной метров, внизу которого шумел поток.
Остановившись перед ним, они только теперь обнаружили, что пути дальше нет — трещина пересекала весь зал, исчезая где-то под стеной. На противоположную сторону им было не перебраться.
— Ну все, — озадаченно произнес Борисов, отходя от края. — У кого какие есть предложения?
Вместо слов Васильев поднял с земли булыжник и бросил его в расщелину. До путешественников донесся стук камня о камень, потом что-то булькнуло.
— Прыгать — и думать нечего, — сказал от себя профессор, для которого в недосягаемой темноте были сокрыты все сокровища человечества. Он сел на валун и задумчиво подпер кулаком щеку. Отступать назад не хотелось, но и вперед хода не было…
* * *