— Ничем не могу помочь! — добрых традициях застоя отрезала она, не взирая, что перед ней иностранцы.
— Подождите!.. Неужели совсем ничего?.. Ну, хотите, — он понизил голос и заглянул в под стекло, — мы сверх счета оплатим?
— Не морочьте мне голову. Курортный сезон в самом разгаре, гостиница переполнена туристами, а свободные номера, если и были до сегодняшнего дня для делегаций, то под бронью, и теперь уже заняты. Вашими же соотечественниками. Рада помочь, но нечем.
Максим отвалился от стойки, подошел к приятелю.
— Не срастается. Говорит, мест нет…
— Ну и… — вспыхнул Колесников. — Унижаться перед ней… Пошли отсюда. Надо тачку ловить.
В наступивших сумерках улица точно вымерла.
— Чертова страна! — выйдя посередь пустой дороги, в сердцах выпалил Миша. — Ну где?.. На чем мы отсюда выберемся?! Ни одной машины. Твою мать!..
— Да не кричи ты так… — зашикал, озираясь вокруг, Макс. — Какой-нибудь придурок полицию вызовет.
— Плевать! — продолжал буйствовать Колесников. — Я им в глаза выскажу все, как есть. Чертов образчик соцреализма!..
Дверь отеля отворилась. Сворачивая газету, вниз спускался мужчина из холла.
— У вас проблемы? — негромко, по-английски окликнул он.
— Да! — раздраженно обернулся Колесников. — Классно у вас здесь гостей принимают.
— У вас проблемы с жильем?
— Как раз наоборот. Гостиница есть, а вот как туда выбраться… — Он развел руками.
— Так вам машина нужна? Можем сговориться.
— Сколько? — спросил Макс.
— Недорого, — доверительно продолжал мужчина. — По пятьдесят долларов с носа.
— Сколько?!
— Я не навязываюсь… Если хотите, найдите дешевле. Но уже ночь, а на улицах у нас неспокойно. Всякое случается…
— Мы согласны, — помедлив, ответил Максим.
Мужчина ничего другого и не ожидал.
— Тогда по рукам! Только денежки будьте добры вперед.
Облокотившись на увитый плетями дикого винограда балкон, Васильев курил, стряхивая в пепельницу, и любовался лунной дорожкой, играющей на водной глади залива. Вдали темным треугольником ее пересекало какое-то судно, луна оттеняла рубку и высокую мачту в носовой части.
Он жадно дышал и не мог надышаться этим воздухом, в котором чудилась и морская соль, и запах выброшенных прибоем на берег водорослей, и аромат цветения, которое не прекращается в этих широтах круглый год.
Зазвенел телефонный звонок. Затушив окурок, Васильев прошел в гостиную и снял трубку.
— Как устроились? — любопытствовал на том конце провода Борисов, занявший одиночный номер по соседству.
— Отменно. Все, как у людей: комната для гостей, рабочий кабинет, душ, телевизор, спальня…
— А у меня кондиционер сломан. Портье полчаса извинялся, насилу выпроводил. Обещали завтра починить. Иначе… судя по сегодняшней жаре, я днем изжарюсь.
— Не изжаритесь, море рядом… Честное говоря, вместо банкета мы с Ирой лучше бы на набережную прогулялись. Видали, каков пейзаж?..
— У меня не очень… Окно в аккурат во двор выходит, на гараж и помойку. Кошки, как у нас в Марьино, орут.
— Могу только посочувствовать…
— Ничего, я привычный. И не в таких условиях бывал. Кстати, времечко поджимает. Спускайтесь, через десять минут жду вас внизу.
Вытирая махровым полотенцем мокрые волосы, из душа, облачившись в халат, вышла Ирина. Лицо ее раскраснелось.
— Дорогая, у нас мало времени. Не забывай о банкете.
— Подай фен, — попросила она, кладя на подлокотник кресла влажное полотенце.
Пока девушка приводила себя в порядок, сушила волосы, переодевалась в вечернее платье с глубоким декольте и наносила кисточкой макияж, Васильев подсел к телевизору.
Вещали всего два канала. Он пощелкал переключателем, тоска. На одном шел концерт, певец, статуей окаменев на сцене, пел что-то торжественное, смахивающее на марши семидесятых. За его спиной хор подпевал стройными голосами. На другом диктор с тревогой рассказывал об урагане, зародившемся Атлантическом океане. Насколько Васильев разбирался в испанском, буря надвигалась на южное побережье Кубы, уже успев натворить немало бед. Камера беспристрастно показывала перевернутые рыбачьи суденышка на Барбадосе, сорванные крыши прибрежных строений, залитые улицы, где жители перебирались по пояс в воде.
Выключив телевизор, он вышел в гостиную. Ирина крутилась у зеркала, подкрашивая губы.
— Я все, готова… — напоследок критически оглядев себя, она взяла его под руку. — Как я выгляжу?
— Сногсшибательно! — восхитился Васильев и обхватил ее за гибкую талию. — А может… ну его, этот банкет, а?.. Пусть Саныч за всех отдувается.