Между тем Эд Ньюби спокойно стрелял по индейцам, стоя за своей лошадью и опираясь ложем ружья о седло. Он неспешно целился и аккуратно нажимал курок. Свистящие вокруг него пули заставляли лошадь вздрагивать и нервно подёргивать хвостом, однако она не двигалась с места.
— Вам надо стрелять так же, как я, — сказал Эд Ньюби, — то есть стоя. Только так вы сможете по-настоящему прицелиться. Если вы будете стрелять с земли, вы их никогда не достанете.
Он выстрелил, и один из команчей свалился со своей лошади. Пуля Эда Ньюби прошла навылет через его голову.
— Видите, как всё просто? — рассмеялся Эд.
Мартин Паули внезапно увидел, как в пятидесяти ярдах перед ним к лежащему в траве мёртвому коню подполз индеец. Он выставил вперёд ружьё, которое, казалось, было нацелено прямо в лоб Мартину. Мартин немедленно выстрелил. Индеец распростёрся на земле. Ружьё упало в траву, которая больше не шевелилась.
После этого наступила передышка — команчи перестали кружить перед белыми, осыпая их градом выстрелов, и ускакали прочь. На земле остались лежать три убитые лошади, два трупа команчей и ещё двое живых команчей, которые спрятались за убитыми лошадьми, нацелив свои ружья на белых людей. Эймос непрерывно негромко ругался — он видел, что всё идёт совсем не так, как было задумано.
— О, Господи! — воскликнул Брэд Мэтисон. — Должен же быть способ как-то разделаться с ними!
Мозес Харпер покачал головой:
— А мне кажется, мы выступили совсем неплохо. Всё-таки двоих индейцев нам удалось уложить. Я помню, что когда был ещё мальчишкой, мы с отцом отправились на фургоне в прерию. Неожиданно на нас напали индейцы. Их было не меньше двух сотен. Целый день они кружили вокруг нашего фургона, в котором мы спрятались, как в крепости. А мы отбивались от них. Сколько мы потратили пуль и пороху — и не счесть. К вечеру они отстали от нас и ускакали прочь. Но в прерии не осталось лежать ни одного убитого индейца. Как мы ни старались, мы не смогли поразить ни одного краснокожего. А тут — сразу двое... — Мозес Харпер резко повернулся к сыну:
— Зак, у тебя что, ноги к земле приклеились?
Зак непонимающе уставился на него.
— Позаботься о своей лошади! Ты что, не видишь, что её ранило?
Зак по-прежнему непонимающе смотрел на отца. Он явно не представлял, что тот хочет от него. Покачав головой, старый Мозес Харпер вытащил револьвер, подошёл к лошади и пристрелил её, оборвав агонию животного.
Мартин Паули посмотрел на Эймоса:
— Эймос, можно задать тебе вопрос?
— Ну конечно, — кивнул Эймос.
— Когда индейцы убили моих близких, они тоже кричали так же страшно?
Эймос задумался.
— Меня не было в том месте, — сказал он наконец. — Но я думаю, что всё примерно так и было. — Он в упор посмотрел на Мартина: — Тебе тяжело к этому привыкнуть, верно?
— Я не знаю, — дрожащим голосом произнёс Мартин, — смогу ли я вообще когда-нибудь привыкнуть к этому.
Эймос прищурился.
— Это не должно никак на тебя влиять. И как-то сдерживать тебя. — Он усмехнулся: — Меня это точно никак не будет сдерживать!
Вскоре команчи вновь атаковали белых. На этот раз они пронеслись всего в десяти ярдах от них. И их было намного больше. В несколько раз. На белых людей обрушился такой ливень пуль и стрел, что многим стало по-настоящему страшно.
— Боже, их же целый миллион! — выдохнул Зак Харпер, судорожно стараясь спрятаться от пуль и стрел за трупом своего коня.
— Да подними ты свою чёртову голову! — заорал на него отец. — Не хнычь, а стреляй в них! Вот что тебе надо сейчас делать!
Во время этой атаки сразу несколько индейских пуль попали в лошадь Эда Ньюби, которая рухнула на него всем своим весом, придавив Эда к земле. Но у людей не было ни секунды времени для того, чтобы попытаться прийти на помощь Эду — команчи атаковали так яростно, что приходилось отчаянно отбиваться от них, не думая ни о чём больше. Один индеец побежал прямо на Эймоса, стараясь размозжить ему голову прикладом своего ружья, и Эймосу лишь в самый последний момент удалось пристрелить его. Белые убили ещё одного индейца, всадив в него целый веер пуль, и уложили одну индейскую лошадь. Правда, никто так и не понял, что случилось с её всадником. В какой-то момент индейцы внезапно развернулись и ускакали прочь.
Белые смогли наконец перевести дух. Все бросились на помощь Эду.
— Как тебя угораздило оказаться под конём. Эд? — спросил Мозес Харпер.
— Пуля попала мне в ногу... нога подвернулась... а затем они убили коня, — процедил Эд сквозь стиснутые от боли зубы. — Я ничего не мог с этим поделать...
Эймос вставил Эду между зубов обломок индейской стрелы. Вместе с Заком Харпером он стал вытягивать ногу Эда. Когда им удалось сделать это, они увидели, что Эд от боли так стиснул стрелу зубами, что она разлетелась в щепки.