— Эй, потише! — крикнул ему отец. — Попридержи пока лошадь!
Услышав его, Брэд перешёл на рысь.
Все остальные уже разворачивали лошадей, проклиная коварство индейцев и кипя желанием встретиться с ними и показать, что жители Техаса тоже умеют постоять за себя.
Чарли Мак-Корри закричал:
— Подождите! Куда мы поскачем в первую очередь? На ранчо Аарона Мэтисона или на ранчо Генри Эдвардса? Ведь между ними расстояние в двадцать миль!
— Ранчо Аарона ближе всего, — процедил сквозь зубы старый Мозес Харпер. — Сначала поскачем туда, посмотрим, как там обстоят дела. Если там всё спокойно, тут же помчимся на ранчо Генри Эдвардса.
Мартину Паули было страшно представить себе то, что они могли увидеть, если бы добрались до дома. И одновременно его снедало беспокойство за Лори Мэтисон. Его сердце разрывалось от тревоги и за свой дом, и за дом Аарона Мэтисона, и он был бы счастлив, если бы смог сразу оказаться в двух этих местах одновременно. Ему не терпелось сорваться с места и поскакать вслед за остальными, однако, глядя на дядю Эймоса, он заставил себя не спешить. Подражая Эймосу, он спрыгнул с лошади, расседлал её и вдоволь накормил. Мартин понимал, что даже если они и потеряют на этом некоторое время, то в конце концов всё равно доберутся до цели гораздо быстрее.
Когда Мартин с Эймосом наконец тронулись в путь и перевалили через верхушку холма, они увидели всех остальных всадников, далеко растянувшихся на просторах прерии. Аарон Мэтисон, отделившись от других, направился прямиком к своему дому. Другие скакали разным аллюром, в зависимости от того, насколько сильны и резвы были их лошади.
Эймос пришпорил лошадь и понёсся вперёд. Он уже решил про себя, что ему придётся загнать лошадь насмерть, чтобы успеть добраться до дома. И увидеть то, что случилось там.
Глава 3
Генри Эдвардс стоял перед окном, которое было наглухо закрыто ставнями, и рассматривал тёмную прерию сквозь маленькую щёлочку, специально оставленную между толстыми досками. Интуиция подсказывала ему, что как только на небе появится месяц, им следует ждать нападения. Месяц ещё не показался, и Генри отсчитывал про себя томительные мгновения.
Все окна и ставни были плотно закрыты, однако в доме всё равно было холодно. Генри опустил глаза. Когда начнётся бой, здесь станет очень жарко, и будет почти невозможно дышать из-за сгоревших пороховых газов.
Для того чтобы сбить индейцев с толку и не дать им возможности прицелиться, они затушили все огни в доме. Все свечи и лампы были погашены, а угли в очаге залиты водой. И теперь люди сидели впотьмах и ждали, что случится.
Сам дом, в котором они находились, был достаточно крепким, чтобы выдержать продолжительную и самую ожесточённую осаду. У дома были очень крепкие стены, которые не могла пробить ни одна пуля, и почти такие же толстые двери и ставни. Находясь внутри такого дома-крепости, они могли легко справиться с превосходящими силами противника. Единственная проблема заключалась в том, что с отъездом Мартина и Эймоса их самих осталось не очень много. Из людей, которые могли держать в руках оружие, Генри Эдвардс мог рассчитывать только на самого себя, на своих двоих сыновей и отчасти на Марту.
Его старший сын Хантер был очень хорошим стрелком. Да и младший Бен, несмотря на то, что ему было всего четырнадцать, также мог дать серьёзный отпор любым нападающим. Что же касалось Марты, то она стреляла не очень метко. Конечно, она бы держала оборону до последнего, но при этом эффективность её стрельбы была бы не слишком велика. Таким образом, по-настоящему дом могли защищать лишь четверо человек. Это было чересчур мало. Люси же, старшую дочь Генри, можно было лишь послать разведать что-нибудь, но подпускать её к оружию было нельзя. Люси так боялась оружия, что ей невозможно было доверить даже перезаряжать ружья. Правда, Генри всё равно заставил её повесить на пояс кобуру с револьвером, но надежды на то, что Люси сможет использовать его, почти не было.
И, наконец, оставалась Дебора — самая младшая из детей Генри Эдвардса. Его сыновья научились стрелять уже в восемь лет. Но Дебора в свои десять лет казалась отцу такой маленькой, что он ни разу не разрешил ей прикоснуться к оружию. Теперь же пытаться что-либо исправить было уже поздно.
Таким образом, для защиты дома имелось всего четыре ружья — или, если быть совсем точным, три с половиной. И с их помощью надо было удерживать в неприкосновенности две двери и восемь окон, через которые могли в любой момент ворваться индейцы.