— Мы обязательно найдём это место. Жёлтая Пряжка и его люди никуда не денутся. Тот индеец, у которого я узнал все эти сведения, был их единственным разведчиком. Кроме того, между Форт-Силл и людьми Жёлтой Пряжки больше никого нет. Так что никто не сможет их предупредить, никто не даст им сигнал срочно собираться и переезжать в другое место.
— Я хочу спросить тебя...
— Отыскать Жёлтую Пряжку — это не самая сложная задача на сегодняшний день. — Казалось, Эймос предчувствует, о чём хочет спросить его Мартин, и специально не даёт ему возможности задать интересующий его вопрос. — А вот вырвать Дебби из рук индейцев — это гораздо сложнее, особенно учитывая то, что у нас практически нет времени.
— Я понимаю. Эймос, ты можешь сделать мне одолжение? Когда мы найдём стоянку Жёлтой Пряжки, ты можешь позволить мне прийти к индейцам одному? Без тебя?
— Я не понял, — нахмурился Эймос. — Чего, чёрт побери, ты хочешь?
— Я хочу поговорить с Жёлтой Пряжкой сам. Без тебя.
Эймос замолчал и так долго не отвечал Мартину, что тот решил, что Мартин вообще никогда не удостоит его ответом.
— Я планировал, — сказал он наконец, — сделать это несколько по-другому. Я хотел один пойти к Жёлтой Пряжке и поговорить с ним. Так, чтобы ты оставался на безопасном расстоянии. И в случае, если бы случилось самое худшее, мог бы действовать по обстановке.
Мартин, качая головой, умоляюще посмотрел на Эймоса:
— Эймос, пожалуйста... ты можешь один-единственный раз поступить так, как я тебя прошу?
Эймос, насупившись, погрузился в молчание. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он спросил:
— Почему ты этого хочешь?
Мартин давно предвидел, что Эймос задаст ему этот вопрос. У него уже был готов ответ.
— Скажу тебе правду: я не вижу никакого иного варианта.
— Я не понимаю. — Эймос посмотрел на Мартина с сардонической усмешкой. — Чего ты боишься?
— Чего я боюсь? Просто представь себе, Эймос, что, оказавшись в племени Жёлтой Пряжки, ты встретишь там индейца, который непосредственно виновен в смерти Марты Эдвардс.
Мартин замолчал, поглядывая на Эймоса. Лицо Эймоса было непроницаемым.
— Ясно, как ты поступишь. — Мартин тяжело вздохнул. — Ты убьёшь его, Эймос. Этот индеец будет мёртв. Но это также будет означать конец для Дебби. — Он развёл руками: — На этом поиски Дебби можно будет считать законченными. Неудачно. Ты знаешь всё это так же хорошо, как и я.
— Забудь обо всей этой чепухе, — кривя губы, пробормотал Эймос. — И если ты хочешь вернуть Дебби, лучше делай так, как я тебе говорю. — Он посмотрел Мартину в глаза: — Я поеду к Жёлтой Пряжке, и я буду говорить с ним.
— В таком случае, я должен сопровождать тебя. Чтобы иметь возможность остановить тебя, если потребуется.
Эймос смерил Мартина тяжёлым взглядом:
— Ты представляешь, что тебе для этого потребуется?
— Да. Я это знаю. И я уже давно готов к этому.
Эймос прищурился.
— Ну что ж, — произнёс он после затянувшейся паузы, — я вижу, что ты действительно сделаешь это. Если понадобится, ты убьёшь меня, не задумываясь, в ту же секунду.
Мартин ничего не сказал. Они молча проехали несколько сотен ярдов.
— Кстати, — сказал Эймос, — у меня тут кое-что для тебя есть. Думаю, стоит передать это тебе прямо сейчас, чтобы ты это сохранил. И если мне суждено быть убитым, то ты в результате не останешься внакладе.
Эймос стал рыться в своих многочисленных карманах и наконец извлёк из одного из них потёртый листок бумаги, сложенный пополам. Развернув его, он передал листок Мартину. Тот прочитал:
«Да будет известно всем: я, Эймос Эдвардс, не имеющий никаких известных мне кровных родственников, находясь в здравом уме и твёрдой памяти, настоящим выражаю свою волю. Я желаю, чтобы в случае моей смерти были оплачены все мои долги. Моё же имущество, которое останется после уплаты долгов, где бы оно ни было и в чём бы ни заключалось, я завещаю своему приёмному племяннику Мартину Паули, в знак признательности за ту помощь, которую он оказывал мне в последние дни моей жизни».
Текст завещания был подписан Эймосом. Рядом красовались подписи двух свидетелей — Аарона Мэтисона и Лори Мэтисон.
Мартин слегка покраснел и попытался вернуть бумагу Эймосу, но тот покачал головой:
— Нет, лучше держи это при себе. На случай, если команчи вздумают рыться у меня в карманах.
— Это ничего не изменит, — слабым голосом произнёс Мартин Паули. — Я всё равно сделаю то, что я должен буду сделать.
— Я знаю, — кивнул Эймос.
Они скакали ещё четыре часа без перерыва, а потом Эймос вдруг поднял вверх руку, и они остановились. Из-за расстилавшейся перед ними туманной пелены отчётливо доносился собачий лай.