— Их убили индейцы из племени уичита, а не команчи! — закричала Дебби. — Индейцы уичита, с которыми было несколько белых! Они сделали это ради того, чтобы угнать скот.
— Что?! — Мартин не мог поверить своим ушам.
— Да, это было именно так! А команчи спасли меня. Они прогнали индейцев уичита и белых, которые были заодно с ними. Когда уичита напали на наш дом, я убежала и спряталась в кустах. Шрам нашёл меня там. Он посадил меня на свою лошадь и увёз в безопасное место. Команчи всегда рассказывали мне, что дело было именно так. Они спасли меня!
Эймос оседлал всех лошадей, туго затянул подпруги.
— Мартин, не теряй времени, — крикнул он. — Ты прекрасно знаешь, что мы должны сейчас делать!
Мартин стиснул кулаки. Не важно, что вбили команчи в голову девочке за все эти годы... всё это была лишь ложь, грубая ложь, и больше ничего. У него был шанс достучаться до сознания Дебби, был шанс рассказать ей, что было на самом деле.
— Дебби, но ведь с тобой была ещё и твоя сестра Люси! И ты знаешь, что случилось с ней!
— Люси... — Она запнулась. — Люси сошла с ума. Они дали ей лошадь и...
— Дали ей лошадь?! — Он вдруг запнулся, ему перестало хватать воздуха. Нет, он не мог заставить себя рассказать ей, что они изнасиловали её сестру. — Они изрезали её на куски. Эймос — тот человек, которого индейцы называют Бычьи Плечи, — нашёл Люси... вернее, то, что от неё осталось, и похоронил её.
— Ты лжёшь. — Дебби вновь говорила с ним монотонным речитативом, характерным для индейцев. — Все белые люди лгут. Всегда.
— Послушай! Послушай меня, Дебби! В вигваме Шрама я увидел скальп моей собственной матери! Он был привязан к копью вождя! Этот скальп находится там, где ты живёшь!
— Это всё ложь. — В её глазах не было никакой симпатии. — Вас не зря называют Длинные Ножи. Вы приходите и нападаете на нас. И вырезаете всё живое.
Мартин хотел было возразить ей, но запнулся. Выражение её глаз было таким неприязненным и одновременно отсутствующим, что ему казалось, что он говорит с каменной статуей. Он решил переменить тему:
— Дебби, ты помнишь свой старый медальон? Тот, который я подарил тебе? Давным-давно... Я нашёл его, Дебби. Он у меня. Я храню его, Дебби.
Губы Дебби внезапно дрогнули. Она перестала быть похожей на каменное изваяние.
— Сначала я плакала. Каждую ночь. И молилась о том, чтобы ты нашёл меня и забрал меня. Я молилась о том, чтобы ты забрал меня домой. Но ты... ты так и не приехал.
— Но я приехал к тебе сейчас, — сказал он.
Дебби покачала головой:
— Теперь я принадлежу к племени команчей. А вы — Длинные Ножи. Наши враги. Мы ненавидим вас, мы сражаемся с вами и будем сражаться с вами до последнего. До самой смерти.
Эймос подбежал к Мартину:
— Воины команчей уже садятся на лошадей, чтобы броситься за нами в погоню. Нам надо ехать.
Затем он повернулся к Дебби и громко спросил:
— Дебби, ты и все остальные называете вождя Шрама Жёлтой Пряжкой. Ты знаешь, почему его так зовут?
— Потому что он носит жёлтую пряжку, — прошептала девушка.
— Правильно! Он носит её, и поэтому все его так называют. Но если перевернуть эту пряжку обратной стороной, то ты увидишь, что на ней выгравированы по-английски слова — «Джудит от Этана». Этаном звали отца Мартина. А Джудит была его матерью. Эта пряжка досталась Шраму тогда, когда он убил их обоих и сорвал пряжку с пояса Джудит. А потом он снял с неё скальп и прикрепил к своему копью. А пряжку повесил себе на грудь и с гордостью носит её. Вот что это за человек!
— Это всё ложь, — механически ответила девушка.
— Пойди и посмотри сама! — проревел Эймос.
Разговаривая с Дебби, Эймос исподволь пытался подойти поближе к ней, чтобы в нужный момент схватить в охапку и, взвалив на плечи, добежать до мула или до своей лошади, бросить её на сиденье и везти. Но она, похоже, разгадала его намерения. Отступив на шаг назад, девушка произнесла:
— Всё, я возвращаюсь назад. В вигвам моего отца. Мне здесь больше нечего делать.
— Хватай её, Мартин! — закричал Эймос. — Если нужно, просто оглуши её прикладом, и всё! Мы должны увезти её отсюда!
Они одновременно бросились к Дебби, но она, точно лисица, скользнула в заросли, и исчезла в них без следа, без звука.
— Проклятье! — выругался Эймос. Он сорвал с плеча ружьё и выстрелил туда, где должны были прятаться воины-команчи. Из зарослей послышался стон. Затем раздались выстрелы. Несколько пуль просвистело рядом с головой Мартина. Он сам дважды выстрелил, и услышал протяжный стон и звук падающего тела.