Её обогнала толпа бурно обсуждающих закончившийся процесс журналистов, один из них обернулся, встретился с ней взглядом, остановился и даже потянулся за планшетом, но потом махнул рукой и бросился догонять коллег. Видимо его материал был и без того хорош, чтобы дополнять его интервью с ещё одним свидетелем. Лед усмехнулась, опёрлась о каменные перила и прикрыла глаза, наслаждаясь теплом. В конце концов, сегодня всё закончилось, и закончилось не самым плохим образом. Две дюжины «безымянных пастырей» получили серьёзные сроки, Лавари Тима ждёт пожизненная одиночка, конфискованные средства направят на реабилитацию тех Искателей, которых ещё можно реабилитировать. Конечно, части лидеров отдельных ячеек удалось ускользнуть, кого-то, наверное, поймают, кто-то останется безнаказанным, но в целом, как напишут журналисты, «справедливость восторжествовала». А чего ещё желать недополицейскому?
— Чего ещё можно желать, когда история, наконец, закончилась?
Лед повернула голову. Гектор Мозели облокотился на перила рядом с ней и, не отрываясь, смотрел на море.
— Того, чтобы этого никогда не случалось, — глухо ответила она.
— Мы не властны над прошлым. А вот настоящее и будущее хоть немного, но в наших руках.
— Наверное.
— Уж поверь старику. Хотя мне вот ещё придётся себя в эти руки взять. Если два десятка лет идти к одной цели, то, достигнув её, непонятно, что делать дальше. Теперь нет необходимости бороться и превозмогать, а значит, начну рассыпаться, болеть и писать мемуары…
— А вы возьмите пример с капитана Груздя.
— Завести герани и внуков?
— Нет, быть готовым в любой момент вернуться в строй.
Мозели засмеялся и хлопнул девушку по плечу.
— Уговорила. Кстати, о возвращении. Я подумал, что тринадцать — несчастливое число, и пора открывать четырнадцатый филиал. Здесь клиентов у нас много, сотрудники устали летать из соседних офисов, так что через полгода будем справлять новоселье в Эше. И мне нужен директор, — заключил он.
— Вам посоветовать…
— Нет, мне согласиться.
— Но я же штурман!
— Ничего, это не повредит. Хоть не будешь давать подчинённым нереальных задач и сроков. А в остальном справишься. На первых порах прикомандирую Йоши, он поможет.
— Вы бы ещё Лаурсена позвали, — не удержавшись, проворчала Лед.
— Ну уж нет, если он поучаствует в становлении нового офиса, ему придётся переезжать.
— Почему?
— В старой квартире стен для портретов не хватит.
— Так вы знаете?
— Про моё изображение на почётном месте? Знаю, конечно, он мне сам похвастался. Пригласил в гости и устроил экскурсию.
— И вы не были против?
— А зачем? Лучше не любить в открытую, чем строить интриги за спиной.
— Да, наверное…
— Чуть не забыл. Это совсем не моё дело, но Мигель очень просил передать тебе привет.
— Спасибо. Он-то как к этому относится? — она кивнула на здание суда.
— Он старается, чтобы эта страница в его жизни осталась в прошлом. Вот, даже сюда не приехал. Но привет передать просил. Хотя, на мой взгляд, шансов у него немного, — глава корпорации очень хотел казаться легкомысленным, и ему это почти удавалось.
— У него получится, — немного невпопад ответила Лед, но Мозели её понял.
— Получится. Молодые лучше умеют забывать и прощать, чем старики. Но теперь придётся учиться и мне.
— И у вас получится.
— Конечно, — он улыбнулся и подмигнул девушке. — С такими-то учителями. Ну, мне пора. А ты подумай о моём предложении. Я с тобой свяжусь.
И он, не торопясь, стал спускаться. Лед немного проводила его взглядом, потом снова облокотилась о перила. Спешить было совершенно некуда.
— Вы не забыли, что у меня ещё почти неделя отпуска?
— Вы сговорились? — возмутилась девушка.
— В чём и с кем? — удивился Ян.
— Незаметно подкрадываться, — сердито пояснила Лед, проигнорировав вторую половину вопроса.
— Даже не пытался. Но вы так задумались, что к вам можно было не только подкрасться, но и вас украсть.
— Свидетелей крадут до процесса, а не после, — наставительно сказала Лед. — К тому же ключевых, а не рядовых вроде меня. Кстати, я вас не видела, или вас там не было?