— Я вас слушаю, — в родных стенах Лаурсен явно чувствовал себя уверенее.
— Мы расследуем обстоятельства гибели Джессики Моо на планете Фис 2 сентября 2247 года. И, как нам стало известно, за несколько месяцев до этого у вас с ней была крупная ссора.
— Не совсем так. Это случилось, когда она ещё работала в Стеллавиле…
— То есть факт ссоры вы не отрицаете? — перебил Ян.
— Да… но… я бы не назвал это ссорой…
— Вы с ней поругались?
— Она обвинила меня в том, что я допустил ошибку в работе.
— Это правда?
— Да, но...
— И вы в отместку добились её увольнения?
— Нет! — почти закричал Лаурсен. Ян мог собой гордиться, осталось дождаться вступления в игру Лед. Девушка себя долго ждать не заставила.
— У неё были мотивы для вашей дискредитации? — мягко спросила она.
Лаурсен повернулся к девушке, как к спасению.
— Нет, вы понимаете, мы всегда работали слаженно. Что на неё нашло тогда — не знаю. Ведь данные, на основании которых я принял то решение, дала мне она.
— Она сама их готовила?
— Не могу сказать. Но Джессика всегда предпочитала всё перепроверить, так что не знаю, что и думать.
— У вас в компании были недоброжелатели, которые могли подстроить эту ошибку?
— Недоброжелатели? — Лаурсен загадочно улыбнулся. — Пойдёмте.
Он привёл их в небольшую полутёмную комнату. Повинуясь жесту, по углам загорелся мягкий свет.
— Вот они, мои недоброжелатели! — торжественно объявил хозяин.
Ян осмотрелся. Центр комнаты занимало вращающееся кресло с откидным столиком, а стены... Стены были увешаны портретами, их было не меньше полусотни. Часть портретов сверкала почти живыми красками, а часть словно выцвела.
Едва слышный возглас, который издала Лед, заставил Яна развернуться. Девушка, не отрываясь, смотрела на блеклый портрет женщины, висевший на противоположной от входа стене. Джессику Моо он видел только в просмотренных досье, но сомнений быть не могло.
— Ну, как вам моя коллекция? — Лаурсен развалился в кресле и довольно смотрел на посетителей.
— Вы хотите сказать, что это всё... — Лед не окончила.
— Да, это всё мои враги. Живые и уже нет.
— И Джессика среди них?
— Да, с 28 февраля 2247 года. Вечером того же дня, как она бросила мне в лицо это смехотворное обвинение, я раздобыл её портрет и повесил сюда.
— И часто вы сюда приходите? — поинтересовался Ян.
— О, каждый день. Прихожу, сажусь и размышляю...
— О чём же?
— Помните старую мудрость про труп врага, плывущий по течению? Вот и я сижу и жду. Посмотрите, половина их уже в прошлом...
— Просто ждёте? Или что-то предпринимаете, чтобы ждать поменьше?
— Вы про Джессику? — отмахнулся Лаурсен. В этом своём «святилище» он обрёл не только уверенность в себе, а что-то намного более сильное, и, пожалуй, страшное. — Нет, я к её смерти непричастен. Единственное, что я делаю, это слежу за ними. Надо же мне знать, когда перекрашивать портреты?
— Следите сами?
— Нет, конечно. У меня достаточно средств, чтобы нанять для этого профессионалов.
— За Джессикой тоже следили? — снова вмешалась Лед.
— Конечно. О её смерти я знал уже через 20 минут! — гордо ответил Лаурсен.
Ян и Лед переглянулись.
— Вы можете поделиться с нами сведениями о её последних месяцах? — спросила Лед.
— Пожалуйста, мне они больше не нужны, — благодушно ответил бывший финансист.
Уже выходя из комнаты, Ян заметил на стене портрет Гектора Мозели.
— Бывший босс тоже перешёл вам дорогу? — спросил он.
— В ряде вопросов он совершенно не желал ко мне прислушиваться, тратил деньги на совершенно непродуктивные направления.
— Интересно, какие?
— Благотворительные фонды ветеранов и инвалидов, какие-то непонятные мероприятия и подчинённые только ему отделы в филиалах, сами филиалы в не самых выгодных местах... И ничего не хотел объяснять. «Я так решил», и всё.
— Он выводил деньги из собственной компании?
— Я бы так не сказал. Выведение денег выглядит по-другому. А он просто имел свои интересы, о которых не хотел отчитываться.
— И этого хватило, чтобы попасть на стену?
— Вам этого не понять.
— Ну что ж, благодарю за содействие, — сказал Ян.
— Недеюсь, мы вас не очень отвлекли, — добавила Лед.
— Ну что вы, — улыбнулся ей Лаурсен. — Я же пенсионер, делами не загружен. Наоборот, вспомнил былые дни, понастальгировал...
Ян и Лед вышли на уличное пекло.
— Вы хорошо справились, спасибо, — сказал он девушке.