– Полагаю, да, – кивнул Дикки. – Странно, почему отец не идёт к этому доброму джентльмену? Я ведь у него на столе в кабинете видел листок с таким именем.
– Может, он уже ходил? – предположила Дора.
Но мы, остальные, были уверены, что не ходил. Иначе у нас наверняка появилось бы больше денег на покупку разных приятных вещей.
Тут Пинчер прыгнул на банку с водой, в которой мы мыли кисточки, и опрокинули её. Очень неряшливый пёс! Обозревая последствия, я задумался: и почему это вода, в которой моют кисточки, всегда такого мерзкого цвета?
Дора побежала за тряпкой, чтобы вытереть лужу, а Г. О., накапав себе грязной водой на руку, изображал больного бубонной чумой. Мы чуть-чуть поиграли в чуму. Я был арабским лекарем в тюрбане из полотенца и лечил от чумы волшебными леденцами.
Потом подошло время ужина, а после, основательно посовещавшись, мы решили прямо завтра встретиться с щедрым благотворителем.
Мы опасались, что, если нагрянем к Щ. Б. (щедрому благотворителю) все вместе, это может ему не понравиться. Я ведь часто замечал, что некоторых взрослых пугает наша многочисленность. Число шесть в случае с детьми кажется им непомерно большим.
Вы сбиты с толку? Тогда уточню. К примеру, их совершенно не смущают шесть фунтов[25] яблок или шесть апельсинов, особенно в задачках. Но шесть братьев и сестёр? Просто ужас какой-то.
Дикки, конечно, имел право пойти, поскольку идея принадлежала ему. Дора, даже если бы хотела, отправиться с нами не могла – должна была проведать в Блэкхите одну старую леди, приятельницу отца.
Элис настаивала на своём участии: раз уж в объявлении говорится про «леди и джентльменов». А вдруг Щ. Б. откажет нам в деньгах, если не будут присутствовать те и другие?
Никакая она не леди, тут же возразил Г. О. и услышал в ответ, что он-то уж точно никуда не пойдёт, после чего немедленно обозвал сестру склочной кошкой, а она заплакала.
Тут вмешался Освальд, который всегда старается поскорее всех помирить:
– Вы оба глупые малыши.
А Дора добавила:
– Не реви, Элис. Он просто хотел сказать, что ты не взрослая леди.
– А что, интересно, ты думала, я хотел сказать, ты, склочница? – мигом встрял Г. О.
– Ты лучше сам, Г. О., не разводи склоку, – вмешался Дикки. – А ну, быстро отстань от неё и скажи, что тебе стыдно, иначе силой заставлю!
Ну, Г. О. это самое и сказал. Тогда Элис поцеловала его: ей самой стыдно, а Г. О. обнял сестру и признался:
– Теперь мне действительно очень и очень стыдно.
Короче, всё между ними наладилось.
Ноэль совсем недавно ездил в Лондон, и было только справедливо, что сегодня он к нам не присоединился. Дора предложила ему отправиться вместе с ней в Блэкхит, если мы согласимся принять в компанию Г. О. Споров нам на сегодня уже хватило, и мы согласились.
Ехать к Щ. Б. мы сперва хотели в самой старой своей одежде, немного дорвав её и напришивав кое-где разноцветных заплат, чтобы ему моментально сделалось ясно, до чего нам нужны деньги, но Дора наш план осудила.
Её послушать, так притворяться беднее, чем ты есть, – гнусный обман. Порой, злоупотребляя своим положением старшей сестры, она придирается к нам не по делу, но в данном случае мы признали её правоту. И решили, наоборот, одеться во всё самое лучшее – мы, мол, не так уж бедны и способны вовремя возвращать одолженное.
Дора, однако, нам возразила, что это тоже будет неправильно. Честнее всего не вносить никаких поправок в теперешний наш внешний вид, даже не умываться. Надо так надо.
Запоздалое сожаление посетило меня уже в вагоне, когда, поглядев на Г. О., я убедился, что честность тоже должна иметь свои пределы.
Поездка на поезде – дело обычное, и распространяться о ней не стану, хотя было весело, особенно когда на вокзале Ватерлоо контролёр пришёл проверять билеты, а Г. О. залез под сиденье, притворяясь безбилетной собакой.
В Лондоне мы первым делом направились на Чарринг-Кросс и прошли к Уайтхоллу[26] полюбоваться на часовых. Оттуда – к Сент-Джеймсскому дворцу с той же целью. Затем мы немножечко позаглядывали в разные магазины, после чего проследовали по Брук-стрит до Бонд-стрит.
Медная табличка с интересующей нас надписью обнаружилась рядом с шикарным шляпным магазином, где продавали очень яркие и стильные головные уборы без ценников.
Мы позвонили и справились у отворившего нам мальчика про мистера Розенбаума. Невежливый мальчик войти нам не предложил. Тогда Дикки вручил ему визитную карточку. Визитку мы взяли у отца, благо у Дикки с отцом имя и фамилия совпадают: и тот и другой – Ричард Бэстейбл. Остальных себя мы приписали снизу розовым мелком, который нашёлся в моём кармане.
25
В наши дни эта мера веса составляет 453,5 г, а прежде существовали тауэрский фунт (350 г), который применяли при определении веса лекарств и денег, а также купеческий (400 г), применявшийся при взвешивании других товаров, а ещё тройский (370 г, для ювелирных изделий) и лондонский (460 г).
26