Мальчик захлопнул дверь у нас перед носом, оставив ждать на ступеньках. Вскоре он снова вышел и спросил, что нам надо.
– Авансовые выплаты, юноша, – солидно пояснил Дикки. – И поскорее!
Мальчик скрылся за дверью. На сей раз он заставил нас ждать так долго, что у меня даже ноги заболели. А вот Элис, наоборот, обрадовалась возможности поглазеть на шляпки и капоры в витрине.
Наконец дверь отворилась, и мальчик нам сообщил:
– Мистер Розенбаум вас примет.
Мы вытерли ноги о половичок, призывающий это сделать, и по лестнице, застланной мягким ковром, проследовали в комнату такой красоты, что я пожалел о решении не надевать лучшие свои вещи. Стоило хотя бы умыться. Впрочем, в сожалениях теперь не имелось никакого смысла.
Кроме бархатных портьер и мягчайшего ковра, тут было на что посмотреть. Чёрные с золотом шкафчики, фарфор, статуи, картины. На одном из полотен живописец очень натурально изобразил капусту, фазана и мёртвого зайца. Всё бы на свете отдал, чтобы оно стало моим! Шерсть на зайце выглядела такой взаправдашней. Я прямо глаз от неё не мог оторвать. А вот Элис больше понравилась картина с девушкой, разбившей кувшин.
Помимо перечисленного, там имелись большие часы, подсвечники, вазы, зеркала в позолоченных рамах, коробки с сигарами, флаконы с духами и другие роскошные вещи. Они заполоняли все столы и стулья.
И в этом средоточии роскоши, посреди вот такого великолепия стоял маленький старый джентльмен в очень длинном чёрном сюртуке, с очень длинной белой бородой и крючковатым, словно у ястреба, носом.
Нацепив на нос золотые очки, он окинул нас таким взглядом, будто бы точно знал, сколько стоит наша одежда. Мы, конечно, пожелали ему доброго утра, а затем умолкли, соображая, как лучше начать разговор, но Г. О., не спрося разрешения ни у кого из нас, старших, вдруг возьми да ляпни:
– Вы Щ. Б.?
– Я кто? – удивлённо взглянул на него старый джентльмен.
– Щ. Б., – повторил Г. О.
Я состроил ему свирепую рожу, чтобы заставить заткнуться, но он ничего не заметил, зато заметил Щ. Б. и тут же махнул рукой, призывая заткнуться уже меня. Ну и что мне оставалось? Г. О. между тем продолжал:
– «Щ. Б.» означает «щедрый благотворитель».
Старый джентльмен нахмурился, а затем спросил:
– Полагаю, сюда вас прислал отец?
– Ничего подобного. Почему вы решили? – растерялся Дикки.
Старый джентльмен указал на нашу визитку. Тогда я объяснил, что у отца и Дикки имена полностью совпадают, вот мы её и позаимствовали.
– А он знает, что вы сюда собрались?
– Нет. И мы ему не расскажем, пока не заключим партнёрство, – ответила Элис. – Его ужасно тревожат собственные дела. Не хочется причинять ему лишнее беспокойство своими. Зато, заключив партнёрство, мы станем отдавать ему половину прибыли от своей доли.
Старый джентльмен снял очки, взъерошил волосы и поинтересовался:
– Так зачем же тогда вы пришли?
– Мы увидели ваше объявление в газете и хотим получить сто фунтов под расписку, – начал объяснять Дикки. – Сестра пришла с нами, потому что там говорилось и про леди. А деньги нужны нам на покупку партнёрства в процветающем деловом предприятии по продаже доходного патента. Личного присутствия не требуется.
– Не совсем уверен, что понял тебя, – озадаченно произнёс Щ. Б. – Но прежде чем рассмотреть вопрос глубже, хотелось бы выяснить, почему ты, – тут он глянул на Г. О., – назвал меня щедрым благотворителем?
– Понимаете, – начала Элис с улыбкой, которой хотела показать, что совсем не испугана, хотя я-то видел, до чего ей страшно, – нам показалось очень великодушным с вашей стороны искать бедных, как мы, людей, у которых нет денег, и помогать им, одалживая свои.
– Хм… – протянул Щ. Б. – Присаживайтесь. – Он освободил от часов, ваз и подсвечников несколько стульев с бархатной обивкой и позолоченными ножками, прямо как в королевском дворце.
Мы уселись.
– Вам, вообще-то, не о деньгах думать нужно, а в школе учиться. Почему вы не там?
Мы объяснили ему, что опять пойдём в школу, как только отец это сможет себе позволить, а пока заняты восстановлением утраченного состояния славного рода Бэстейблов, в чём, надеемся, нам поспособствует доходный патент.
Щ. Б. засыпал нас вопросами, и мы отвечали как на духу, честно рассказывая только то, против чего отец бы, по нашему мнению, не возражал. Наконец он спросил:
– Вот вы хотите одолжить деньги, а когда вы мне их вернёте?
– Конечно же, сразу, как только они у нас появятся, – пообещал Дикки.
Щ. Б. повернулся к Освальду:
– Похоже, старший-то ты.