Вскоре все собрались. Мы сели полукругом возле огня. Стало очень весело. Грабитель-то оказался очень дружелюбным и охотно с нами разговаривал.
– Ну, я не всегда занимался столь низким промыслом, – сообщил он в ответ на наши замечания по поводу вынутых из его карманов вещей. – Для человека, подобного мне, это прискорбнейшее падение. Знал ведь, знал, что судьба ведёт меня к краху, но даже представить себе не мог поворота, подобного этому. Весьма впечатляет. Силы небесные! Да вы настоящие юные герои! Каковы храбрецы! Вихрем сюда ворвались – и «Сдавайтесь!», «Вы обнаружены!». Да вы, верно, рождены и воспитаны, чтобы ловить грабителей.
Освальду очень совестно, но он не нашёл в себе мужества сразу честно сказать, что просто не ожидал никого найти в кабинете и только по сей причине так дерзко (и опрометчиво, между прочим!) ворвался внутрь. Позже он признался.
– А что вас заставило заподозрить присутствие постороннего в доме? – спросил грабитель, после того как некоторое время смеялся, откинув голову на спинку кресла.
Мы ввели его в курс событий. Он аплодировал нашей доблести, а Элис с Г. О. объяснили, что, не вели мы с Дикки им оставаться в подкреплении, они тоже бы обязательно закричали: «Сдавайтесь!»
Грабитель съел часть каштанов. А мы сидели и про себя прикидывали, скоро ли вернётся отец и что скажет про наше бесстрашное поведение, а грабитель рассказывал нам, чем занимался до той поры, как стал лазить по чужим домам. Дикки поднял с пола инструменты и вдруг сказал:
– Но ведь это отцовские. И отвёртки, и буравчики, и всё остальное. Просто невероятная наглость – взламывать человеку замки его же собственными инструментами.
– Совершенно согласен – самая невероятная наглость. Видите ли, в последнее время нужда меня вынудила совсем низко пасть. Ведь я в прошлом разбойник с большой дороги. Но нанимать лошадей стало так дорого. Пять шиллингов в час, знаете ли. А завести собственных мне тем более не по карману. Словом, дело это уже не такое прибыльное, как прежде.
– А если на велосипеде? – спросил Г. О.
Грабитель, однако, посчитал, что велосипед – это мелко. Да и не заменит велик доброго скакуна, на котором можно умчаться на другой конец страны, если вынудят обстоятельства.
Он говорил о разбойниках с большой дороги именно так, как нам нравилось про них слушать, а затем рассказал, что был капитаном пиратов. Его судно вздымали и били волны высотой с гору, но добыча ему доставалась очень богатая. Он даже думал, что наконец нашёл занятие по душе.
– В нём есть, конечно, и плюсы и минусы, особенно в штормовую погоду. Но какое же это славное ремесло! Абордажный клинок на боку, Весёлый Роджер развевается на самой высокой мачте. И добыча перед глазами. И чёрные жерла всех ваших пушек направлены на гружённое под завязку торговое судно. И паруса ваши надувает попутный ветер. И верная команда готова для вас на всё.
Моя жалость к нему стала ещё острее. Он говорил так красиво. И голос его звучал абсолютно по-джентльменски.
– Я уверена, вас воспитывали не для того, чтобы стать пиратом, – назидательно изрекла Дора, которая, прежде чем спуститься, оделась полностью. Даже воротничок пристегнула. И Ноэля тоже заставила. Остальные-то так и были по-прежнему в одеялах с очень малым количеством кое-чего под ними.
Грабитель нахмурился и вздохнул:
– Да, воспитывали меня для юридического поприща. Образование я получил в оксфордском Баллиоле, это чистая правда, благослови Всевышний добрые ваши сердца! – Он снова вздохнул и уставился на огонь.
– Мой отец учился в этом колледже, – начал было Г. О., но Дикки быстро его перебил:
– Почему же вы больше не пират?
– «Не пират»? – переспросил грабитель с таким видом, словно уже запамятовал, о чём нам рассказывал. – Ах да! Почему я не… Потому что… Потому что не мог больше выносить ужасную морскую болезнь.
– Нельсон тоже страдал от неё, – вспомнил Освальд.
– О, мне ли сравняться с его удивительной стойкостью? – ответил грабитель. – Он держался в любых обстоятельствах и победил в Трафальгарском сражении. «Поцелуй меня, Харди…»[29] и всё такое. Ну, я не смог, и пришлось мне сойти на берег. И никто меня, разумеется, не целовал.
Из его слов о Нельсоне я понял, что до Баллиола он учился ещё и в хорошей школе.
Затем мы спросили его:
– И чем же вы всё-таки занялись?
А Элис полюбопытствовала, не приходилось ли ему, случайно, отливать фальшивую монету. И мы рассказали, как надеялись поймать целую банду фальшивомонетчиков в соседнем доме.
29
Последние слова смертельно раненного в Трафальгарском сражении адмирала Нельсона, обращенные к капитану корабля Томасу Харди: «Поцелуй меня, Харди… Теперь я доволен. Слава богу, я выполнил свой долг». –