Грабитель очень заинтересовался, но оказалось, сам он никогда не хотел испытать себя в этой области. Во-первых, монеты, по его мнению, в наши дни безобразны и делать их удовольствия мало. А во‐вторых, тут не только рискуешь попасться, но и наносишь непоправимый вред своему здоровью из-за раскалённых печей, расплавленного металла и всего остального. Тут он опять взглянул на огонь.
Освальд как-то совсем забыл на минуту, что наш интересный новый знакомец – грабитель, и спросил, не хочет ли тот выпить. Освальд слышал, как отец иногда предлагает это своим друзьям, и знал, что так полагается.
Грабитель не возражал. Опять же как полагалось.
Дора – под свою ответственность – принесла бутылку отцовского эля под названием «Лёгкая игристая семья» и стакан. Мы протянули то и другое грабителю.
Он сделал несколько глотков и начал рассказывать нам про бандитов в лесах и парках, особо остановившись на том, как ужасно это занятие, когда идёт дождь. Берлоги-то их вполне проницаемы для воды, кусты тоже плохая защита от влаги и сырости.
– Кстати, не далее как сегодня я именно этим и занимался, – продолжил он. – Среди кустов дрока на пустоши в Блэкхите. Увы, удача от меня отвернулась. Остановил я лорд-мэра[30]. Позолоченная карета, на запятках лакеи в красном бархате и золотых кружевах, яркие, как какаду. А толку-то? У лорд-мэра гроша в кармане не оказалось. Счастье ещё, один из его лакеев имел при себе шесть новеньких пенни. Лорд-мэр всегда платит слугам только новыми пенни. Четыре из них у меня ушли на хлеб и сыр, да два вот остались. Неважнецкий доход. Эх, гиблое это дело!.. – махнул он рукой и вновь принялся набивать свою трубку.
Газовый светильник мы выключили, чтобы преподнести отличный сюрприз вернувшемуся отцу, и нас освещало теперь только пламя камина, возле которого мы продолжали вести замечательную беседу. Никогда ещё ни одно знакомство не доставляло мне такого удовольствия, как встреча с этим грабителем. И чем больше мы узнавали о нём, тем сильнее мне делалось его жалко. Выяснилось, что в более успешные свои дни он был военным корреспондентом и издателем, а также воровал лошадей и имел чин драгунского полковника.
Мы как раз стали ему рассказывать про лорда Тоттенхэма и про то, как сами разбойничали на большой дороге, когда он вдруг поднял предупреждающе руку и выдохнул:
– Ш‐ш-ш!
Мы умолкли, прислушались.
До нас донеслись скрип и скрежет. Откуда-то снизу.
– Что-то пилят, – с уверенностью произнёс грабитель. – Ведём себя тихо. Дайте-ка мне пистолет и кочергу. Это точно воры. Не сомневаюсь.
– Он игрушечный и не стреляет, – объяснил я про пистолет. – Но можно взвести курок.
Снизу раздался треск.
– Щеколду выбили на окне, – тут же определил грабитель. – Силы небесные! Вот это приключение. Сидите здесь, ребята, а я разберусь.
Но мы с Дикки сказали, что тоже пойдём. Тогда он позволил нам спуститься до конца кухонной лестницы, и мы взяли с собой угольные щипцы и совок. Из-под кухонной двери пробивался совсем тусклый свет.
Самое забавное, никому из нас даже в голову не пришло, что наш грабитель таким образом может сбежать. Мы не сомневались в твёрдости его слова чести и были правы.
Этот благородный грабитель резко распахнул кухонную дверь, влетел внутрь с большим игрушечным пистолетом в одной руке, кочергой в другой и крикнул, прямо как Освальд до этого:
– Сдавайся! Ты обнаружен! Сдавайся, или я стреляю! Руки вверх!
Мы с Дикки немедленно загремели совком и щипцами, чтобы тому, кто забрался на кухню, сделалось ясно, как нас здесь много, и почти тут же до нас донёсся его хриплый голос:
– Всё в порядке, хозяин. Убери свою пукалку. Я сдаюсь. Мне всё одно это дело уже обрыдло.
Тогда мы тоже вошли. Наш грабитель стоял в величественной позе, широко расставив ноги и целясь из пистолета в скукожившегося от страха взломщика. Тот был настоящим громилой и не то чтобы оброс бородой, а скорее, мне показалось, просто давно не брился. Лицо красное. Голос грубый. Полная противоположность нашему грабителю.
У взломщика был потайной фонарь. Он стоял рядом с корзинкой для столовых приборов.
Когда мы зажгли газовый светильник, стало ясно, что этот тип – вылитый домушник. Про такого точно уж не подумаешь, что он раньше мог быть пиратом, или разбойником с большой дороги, или заниматься чем-то ещё таким же шикарным и благородным.
Он хмуро глянул на нас, переминаясь с ноги на ногу:
– Чего же полицию-то не зовёте?
– Да, честно говоря, сам не знаю, – ответил ему наш грабитель, задумчиво теребя бородку. – Почему мы не зовём полицию, Освальд?
30