— Уйди, Белла, я не в настроении разговаривать.
Бетти переводит дыхание. Если обращаются к Белле, значит за дверью Джелена, хоть тут всё правильно.
— Я не Белла, — тихо говорит она. — У меня для вас сообщение.
За дверью повисает напряжённая тишина, потом тот же голос осторожно интересуется:
— От кого?
— Обещайте не кричать, — просит Бетти, выдерживает паузу, которую принимает за согласие, и всё же отвечает. — От того, кого вы оплакиваете.
Ей кажется, она слышит придушенное взволнованное восклицание и шумный вздох. Буквально через несколько секунд дверь щёлкает открытым замком и раскрывается достаточно только для того, чтобы в неё выглянуть. Девушка из комнаты огромными влажными глазами рассматривает Бетти, затем быстро смотрит в коридор позади неё.
— Вы… Вы разве? Я вас правильно поняла?
Возможно, это сбивчивая речь свидетельство того, что мисс Мендес заинтересована, а значит у Бетти есть шанс всё сделать правильно.
— Да. Впустите меня? В коридоре будет неудобно рассказывать.
Девушка больше ни секунды не колеблется, сама втягивает Бетти за собой в комнату и закрывает дверь. Прислоняется к створкам и рассматривает Бетти снова. Та отвечает тем же, не без восхищения отмечая, что мисс Мендес — это ведь она? — даже в горе выглядит красавицей. У неё кукольное лицо, длинные светлые волосы и огромные глаза. Как-то сразу становится неловко за свой рост и чужое платье, но это уж совсем лишние эмоции.
— Вы Джелена Мендес? — уточняет Бетти на всякий случай.
Мисс Мендес горячо кивает несколько раз, нервно сплетает и расплетает пальцы перед собой.
— У вас сообщение? — спрашивает она взволновано. — Какое? И откуда, расскажите? Зейн ведь… В тюрьме.
— Уже нет. — Мисс Мендес снова охает, хватается за грудь и явно не знает, уместна ли её радость. Бетти подбадривающе улыбается. — Он на свободе, и я здесь чтобы передать его письмо.
Бетти достаёт одно письмо, протягивает мисс Мендес, и та тут же его разворачивает. Затем медлит, с сомнением сморит на Бетти.
— Почему он сам не пришёл, если свободен?
— А вы бы его впустили? — чуть улыбается Бетти. — Это я настояла на том, чтобы пойти к вам, это чуть менее опасно. Вы ведь не сдадите меня охране?
— О, нет, нет, что вы, — переполошилась мисс Мендес, — нет, я так не сделаю. А, — она, смутившись, опустила глаза, потом тут же подняла, — а вы кто?
— Элизабет Мидлтон. Это я помогла пиратам сбежать, но вы уже пообещали меня не сдавать.
Мисс Мендес смотрит на неё во все глаза, потом нервно улыбается, трясёт головой.
— Простите меня, я просто слишком удивлена. Сядьте куда-нибудь, я пока прочитаю письмо.
Бетти отходит к туалетному столику, устраиваясь так, чтобы не смотреть на мисс Мендес, которая читает у окна. Она понятия не имеет, что в письме, но надеется, что квадратные буквы складываются в убедительные слова. Сердце у неё всё ещё испуганно колотится, но уже чуть меньше, ведь мисс Мендес оказалась милейшим созданием и даже если не простит Зейна, точно не станет вредить Бетти.
Чтение занимает несколько минут, а когда мисс Мендес откладывает письмо и опускается на постель, выглядит она чуть бледнее и до крайности задумчивой. В уголках глаз у неё что-то подозрительно поблёскивает. Бетти недолго её рассматривает и, понимая, что мисс Мендес всё ещё в своих мыслях, спрашивает:
— Что там?
— Правда, — тихо отвечает мисс Мендес. — Всё, что я о нём не знала, и это… Это страшно.
Бетти понимает, перед ней дворянка, дочь дворян, которая не знала ничего, кроме своей жизни на этом острове, где выше неё никого не было. Узнать неприглядную правду о человеке, которого она любит, ей едва ли было легко.
— Вас пугает то, что он был пиратом? — осторожно спрашивает Бетти. — То, что он когда-то делал?
Мисс Мендес кивает. У Бетти нет ни одного оправдания тому, что сделал мистер Малик со своими друзьями, как, наверное, нет оправдания многим человеческим поступкам вообще. И она знает, что пираты не агнцы божие, она знает, чем они занимаются и почему. Но она знает и другое.
— Он не плохой человек. Он, если хотите, то же самое, что солдат, просто служит другому государству, — Бетти пожимает плечами, подбирая слова и надеясь, что это звучит хоть сколько-то понятно. У неё нет оправдания предательству, но есть желание объяснить, что пиратство не делает из мистера Малика недостойное чудовище. Со всем остальным влюблённым придётся разбираться как-нибудь самим, она просто постарается дать им такую возможность. — Грехов за ним побольше, чем за пастором в церкви, это верно, но… Но человек он всё тот же, которого вы знали и полюбили.
Мисс Мендес поднимается с кровати, делает пару шагов в одном направлении, порывисто разворачивается в другую сторону, замирает. Бетти очень хочется её обнять и утешить, но, кажется, мисс Мендес со многим нужно разобраться. Самой.
— Но пират!.. Он пишет, что не мог мне сказать, боялся, я не пойму, но я бы постаралась, я бы… Я бы постаралась!
Бетти согласно кивает. Может, постаралась бы. Ей наверняка хотелось бы постараться. Но кто знает, как всё было бы на самом деле?
— Постарайтесь теперь, мисс Мендес, — девушка снова замирает, смотрит на Бетти так, словно надеется, что та даст ей все ответы. Но у Бетти только вопросы. — Подумайте сами, вы его любите? Вы хотите быть счастливой? Вы будете счастливы здесь? — Мисс Мендес отворачивается, прижимая руки к лицу, и тяжело вздыхает. — У вас лишь один шанс, мисс, выбирайте и больше никогда не сомневайтесь в этом выборе.
Бетти знает, что это, возможно, жестоко — ставить её перед выбором вот так, среди ночи и без предупреждения, ждать серьёзного ответа немедленно, но иначе никак. Время капает неумолимо, от сорока минут остаётся всё меньше, а дело не двигается. И если не двинется, под угрозой окажется совсем не медлящая мисс Мендес, а те, кто пойдут искать в этом доме Бетти.
— Я здесь несчастна, — едва слышно признаётся мисс Мендес. — И не буду, если не сделаю для этого что-то.
Бетти всё же встаёт и берёт её руки в свои. Мисс Мендес сжимает её ладони, несколько раз глубоко вздыхает, будто набираясь смелости. А потом кидает письмо мистера Малика в камин на тлеющие угли.
— И вы приняли решение?
— Мне нужно собрать вещи. И написать родным, объяснить, куда я делась.
Бетти не очень представляет, как это письмо будет выглядеть, но согласно кивает. И достаёт из-за корсажа письмо Зейна.
— Приложите это. Не знаю, что там, но мистер Малик просил оставить это вашей семье, чтобы они вас не искали.
В следующие десять минут они ухитряются написать записку, собрать необходимое — почти никакой одежды, только украшения и пару плащей. Бетти ещё и объясняет, кто она, откуда и как вообще оказалась виновницей побега особо опасных преступников.
Мисс Мендес приостанавливается только на пороге. Оглядывает свою комнату, разворошённую постель и письма на туалетном столике, чуть крепче прижимает к груди свои вещи. Грустно улыбается, но, кажется, не собирается жалеть о недавно принятом решении.
— Я ведь поступаю правильно?
Бетти понятия не имеет.
— Я знаю только, что вы должны поступить так, как правильно для вас, мисс Мендес.
— Джелена, — поправляет та. — Джи.
— А я Бетти, — улыбается Мидлтон. — Пойдём, времени не так много, а нам ещё Паулу собирать.
В том, что Паула согласится на побег, не сомневаются обе. Бетти — потому, что знает Паулу, а Джелена — потому, что видит их ситуации похожими и знает, сколько слёз выплакала Паула за последние дни. Они вместе спускаются на этаж, крадутся вдоль гостевых спален. Джелена долго выбирает, где нужная им комната, потому что и сама не часто выходила в последнее время, но, наконец, вспоминает и стучится. Паула подходит к двери только на третий стук, но когда её окликает Бетти, распахивает дверь мгновенно.