Мисс Рид с растрёпанной косой, побледневшая от слёз, зато вполне бодрая и явно не потерявшая воли к жизни.
— Привет, — улыбается Бетти, разводя руки в сторону. — Я не Барт, я Бетти, как видишь.
Паула пару секунд смотрит растерянно, потом хихикает, прикрывая рот руками. Вопросительно смотрит на Джелену. Та неожиданно теснит всех в сторону и закрывает двери.
— Мы, — она указывает пальцами на себя и на Паулу, — сбегаем, а она, — указывает на Бетти, — нам помогает. Ты же не хочешь остаться с моей семейкой?
— Сбегаем? А как же…
— Живы и свободны, — перебивает Бетти. — Твой дядя ждёт на корабле, а Найл тут, около дома. У нас осталось всего минут десять, чтобы собраться.
Паула собралась почти мгновенно: без затей вытряхнула всё из шкафа, взяла самое нужное и раскидала остальное. Подумав, оставила бабушке на прощание три строчки и требовательно потащила Бетти и Джелену к выходу.
— Давайте, сами сказали, что времени мало.
Этажом ниже Джелена вдруг останавливается, вскидывает вверх руку. Потом заталкивает всех за выступ стены и замирает. Тогда все трое уже различают чей-то шёпот и торопливые шаги, внезапно прерывающиеся неясным шорохом. Джелена осторожно высовывается из-за угла и тут же втягивает голову обратно. По её лицу и по звукам возни Бетти как-то слишком легко складывает картинку.
— Слуги, — одними губами говорит Джелена.
Замечательно, на их пути встали какие-то слуги, которым показалось удобным обниматься и Бог его знает что ещё делать в ночном коридоре. Правда, теперь не только Бог, но и три девушки знают, чем они там занимаются. Бетти косится на Паулу, в равной степени испуганную задержкой и заинтересованную её причиной. Все трое жмутся к стене и надеются, что никто не слышит, как громко стучат их испуганные сердца.
— Идём? — так же едва слышно говорит Бетти.
И что им остаётся? Время-то идёт, в отличие от них.
Они мучительно медленно, стараясь не шуршать платьями, шагают на лестницу и по ступенькам. Бетти в который раз с грустью думает, что мужская одежда куда как удобнее женской. Ну, разве что не так радует взгляд мужчин, но с этим наверняка можно что-то сделать, а вот красться по лестницам в платье категорически неудобно.
Они крались, казалось, целую вечность и задышали только на следующем пролёте, когда перестали что-либо слышать и понадеялись, что их тоже не слышно. Девушки переглядываются, и Бетти готова клясться, у всех остальных в горле так же щекочет нервный смех. Смеяться нельзя, как нельзя и медлить, ведь отведённые сорок минут истекают, и девушки со всей возможной скоростью и бесшумностью припустили к двери возле кухни.
Времени было мало, но хватило, чтобы они с глупыми улыбками успели прихватить кое-какую ерунду с каминных полок. Джелена на память, Паула ради того, чтобы насолить, а Бетти обзавелась маленькими часиками в подарок. Не канделябр, но тоже подойдёт.
Когда они выходят из дома в темноту увитого растениями павильона, руки у Бетти ходуном ходят. Наконец-то почти всё позади, и теперь она может позволить себе бояться. Хочется ткнуться в плечо Луи и чтобы он её пожалел и похвалил, но какой там, впереди ещё путь до корабля, а вокруг чужие взгляды, которые не одобрят такое непотребное поведение. Бетти ограничивается коротким взглядом и долгим выдохом.
— Можем идти.
— Можем, — соглашается Луи, бегло оглядывая собравшихся. И предлагает руку, которую Бетти принимает, даже не думая. — В саду темно и полно кочек.
Точно. Кочки. «Спасибо Господу за темноту и кочки, » думает Бетти, ощущая лёгкое пожатие её трясущейся руки.
========== Снова на борту. Гарри ==========
Комментарий к Снова на борту. Гарри
Aesthetic:
https://sun9-3.userapi.com/c845524/v845524083/1ff8e2/kbsN1NWR_UU.jpg
Гарри пнул ногой труп одного из солдат. И надо же было им напороться на взвод этих губернаторских прихвостней прямо по пути в секретную пиратскую бухту! Они вывернули из-за угла, прямо в трущобах, в которые обычно никогда не заглядывали, и неясно — потому ли, что побег обнаружен, или они просто патрулировали весь город? И если они патрулировали город, то может ли это значить, что губернатор в курсе побега?
Вряд ли. Нейт говорил, что снотворное вырубает часа на четыре. И время это ещё не прошло. Не важно. Все они мертвы. Все они лежат лицами в дорожной пыли. Чьи-то мужья, сыновья и братья. Но Гарри знает: либо ты, либо тебя, и он хочет вернуться к жене. А, значит, за это должен умереть кто-то другой.
— Надеюсь, ни один не скрылся, чтобы позвать на помощь, — произносит Лиам, вкладывая оружие в ножны. — А то наши беглецы рискуют напороться на целые отряды местных стражей порядка.
— И лица Луи, Найла и Зейна им всем хорошо известны, — добавляет Гарри.
Он очень надеется, что ни один солдат не выжил. Давит совесть, неожиданно поднявшую голову, в зародыше. Плевать на других, кто собирался его убить, их всех ждут дома. Его ждет Эйвери. Лиама ждет Шерил. У Эда есть Черри. А Мануила ждет целый сонм шлюх в борделе, и этот вариант тоже весьма неплох. Лучше так, чем когда никто не ждет.
— Кажется, все здесь, — Эд оглядывает место драки. Жители трущобных районов, наученные тяжелой жизнью, даже носов наружу не казали. Не их дело. — И наши тоже.
Пираты понесли потери куда меньшие — подоспела часть команд «Леди Энн» и «Королевских драгоценностей», отправившиеся встречать своих капитанов. Эд с нескрываемой болью закрыл глаза собственному боцману Шону. Тот хоть и был моложе Эда, разбирался в навигации достаточно хорошо, чтобы «Королевские драгоценности» успешно ходили заданным курсом и не налетали на рифы, а склонность к обучению у парня была отменная. Он мог бы стать одним из лучших боцманов на Тортуге, если не считать Луи. Или Зейна.
— Мне жаль, — Гарри треплет Эда по плечу.
— Ага, — вздыхает тот. — Где я ещё найду такого же боцмана?
— Можешь Зейна взять, — ухмыляется Лиам, и видно, что он шутит. — Он хорошо разбирается в навигации.
— Спасибо за совет, — вскидывает бровь Эд. — Мне в тюрьме Порт-Ройала не понравилось.
Гарри молчит, что ситуация больше не кажется однозначной после признаний Зейна, и не хочет об этом думать. Было проще, когда бывший друг мыслился предателем. Было проще, когда ему хотелось отомстить, хотя ненависти Гарри к нему никогда не испытывал. Теперь всё стало сложно, а Гарри не любит сложностей. Совсем как Лиам.
Обо всем, что Зейн рассказал в тюремной камере, он тоже молчит. Возможно, время для разговоров наступит. Гарри чувствует себя разбитым и усталым, ничего не понимающим. Все слишком изменилось, и ясность опять скрывается за мутным туманом чужих слов и раскрывшихся тайн. Барт Мидлтон — вовсе не Барт, а Элизабет, и Луи об этом знал. За такое умалчивание на любом корабле полагалось только одно наказание, но Гарри видит, как Луи смотрит на Мидлтон и отлично его понимает. В конце концов, девчонка никому не навредила своей ложью, а даже спасла их задницы от виселицы теперь. Так что её вранье прощено. А вот предательство Зейна всё ещё ранит — он бросил их в тюрьму из-за женщины. Разве можно такое простить?
Хотя Гарри помнит: Лиам рассказывал, что узнал, где они находятся, благодаря сообщению от неизвестного, переданному с одним из портовых мальчишек. Быть может, это и правда был Зейн, да только оправдывает ли это подлый поступок? В глазах Гарри — вряд ли. Можно любить женщину и оставаться тем, кто ты есть, — а если она не сможет принять тебя, покуда ты не предашь друзей, а потом не сможет понять это предательство, то любовь ли это вообще?
Не то чтобы Гарри мог, хотел или стремился дать определение любви. Но что-то смутно подсказывает ему: Эйвери бы не поняла, поступи он так. И не смотрела бы на него по-прежнему.
Они добираются до «Леди Энн», мирно стоящей в скрытой от солдатских глаз пиратской бухте. Весла разбрызгивают воду, блестящую в наступившей темноте. Матросы подают руки взбирающимся по трапу, и Гарри, когда его ноги касаются досок палубы любимого корабля, хочет упасть на колени и целовать дерево, но ограничивается он только долгим прикосновением к планширу. И ему кажется, что «Леди Энн» греет ему ладонь, что корабль тоже рад присутствию своего капитана. Все корабли обладают душой, это любому пирату известно. А у «Леди Энн» душа любящая.