Лучше сказать, что отец «был», меньше будет вопросов, верно?
— Если твой отец был шкипером, почему же ты раньше не стал юнгой?
Бетти глядит на помощника капитана и всё-таки вспоминает - те же глаза, на том же узком, тонко выписанном и чуть суховатом лице. Она едва не сбила с ног помощника капитана и даже не извинилась. Эта мысль странно веселит, но Бетти старается не отвлекаться от самого важного разговора в своей жизни.
— Так уж получилось, я нужен был на берегу. Ходил за больной тёткой перед смертью, так что и в медицине теперь кое-что понимаю.
— Так понимаешь, что тётка умерла? — усмехается капитан.
Сердце у Бетти колотится где-то в горле, а всё же отступать теперь совсем поздно. Хочется перевести дыхание, но всё, что она может себе позволить - смелая усмешка и прямой взгляд.
— От старости, капитан, лекарств никто не знает.
— Разве что умереть молодым, — предполагает Стайлс.
Средство на взгляд Бетти не слишком разумное, но она молчит.
— Так что ты знаешь о лекарском деле, кроме ухода за больными? — снова вмешивается помощник капитана.
Бетти надеется, что это добрый знак, возможно, ей ищут применение на борту. Хорошо бы убедить их в том, что это применение есть.
— Знаю другие способы обработки ран, кроме как плеснуть рома, сэр. Руки у меня маленькие и аккуратные, и я умею латать дыры не только в одежде, но и на людях.
Ну, не так, что прямо умеет, ей не приходилось видеть действительно страшных ран, но она знает, как что делается. И уж крови она повидала больше, чем иные мужчины, она же девушка. И она знает, какие болезни подстерегают в море и как с ними бороться. Да, она это всё знает в теории, но и на практике не оплошает. Наверное.
В общем, умение обработать рану точно может быть полезным, учитывая пиратские привычки-то. Бетти только не знает, есть ли в команде настоящий доктор.
— А кем ты был прежде?
— Портным, сэр. И хорошим, ко мне возвращались не с жалобами, а новыми заказами.
— Так почему бы тебе не остаться портным? — спрашивает капитан с насмешливой улыбкой, от которой у него на щеках появляются ямочки, а зелёные глаза сужаются. — Каждый должен делать то, в чём хорош, как по мне.
Почему? Бетти снова улыбается, но теперь совсем иначе, искренне, потому что улыбка эта адресована не капитану и не собственным страхам.
— У меня, капитан, так же, как у вас, между ушей шумит море, а в груди бьётся волна. Нет уж, моё место на корабле.
Однажды выйдя на воду, человек либо очаровывается безвозвратно, либо остаётся навеки безразличным. Бетти влюбилась ещё в детстве. Влюбилась в килевую качку, в прозрачные волны, в кильватерную струю, в скрип и шум снастей, в алмазный звёздный свет. Море, бескрайнее и мудрое, готово принять всех, но в то же время море не прощает слабости, и потому не многим действительно удаётся его полюбить, и ещё меньшему числу людей дано назвать его своим домом. Бетти хочет быть среди этого меньшего числа.
— Что скажешь, капитан? — поворачивается к Стайлсу его помощник.
Бетти ждёт приговора, почти не дыша. Она девчонка, но море принимает каждого. Море сурово, оно не терпит слабаков, да только и она не слабачка или неженка. Да, она крохотная, но упрямства ей не занимать, и характер, на который часто сетовала тётка, у неё тоже не сахарный. И сейчас Бетти точно не собирается отступать, она хочет в команду к этим людям. И чувствует, что почти добилась своего, она видит это в усмешках, которыми обмениваются капитан и его помощник.
— Дай ему бумагу, Луи, — капитан окидывает Бетти ещё одним взглядом и усмехается, качая головой, откидываясь на спинку стула. — А ты приходи утром, посмотрим, чем ты можешь оказаться полезен на борту.
— Постараюсь убедить вас в своей полезности, капитан.
— Не убедишь, выкину за борт.
— Я хорошо плаваю, капитан, и поплыву за вами.
Мужчины хохочут. Стайлс снова качает головой, словно говорит «умываю руки», а его помощник - Луи, значит? - подвигает ей бумагу, которую Бетти бегло просматривает. Это обычный контракт - условия службы, доля добычи. Условия смертельно опасной авантюры - если Бетти не скажет правды теперь, то молчать придётся вечность, иначе её выкинут к акулам, потому что женщинам на борту не место, а обманщикам - тем более.
Бетти не отступила. Подписываясь «Бартоломью Мидлтон» под договором о найме на борт «Леди Энн» под командованием капитана Гарри Стайлса, она внешне весела и бодра, даже горда. А про себя думает, что же она наделала.
========== Абордаж. Луи ==========
Комментарий к Абордаж. Луи
Aesthetics:
https://sun9-8.userapi.com/c834304/v834304164/119ea8/qYjj-yyE-Y0.jpg
В виду нет ни клочка земли, ведь они забрались далеко на север. На восходе в паруса ударил свежий попутный ветер, благословение после нескольких дней неубедительного бриза, и горделивый галеон «Леди Энн», дав заметный крен, двигается под ветром на юг, в сторону Тортуги. Команда заранее предвкушает все радости разгульной жизни после нескольких удачных стычек. У Нассау они встретили испанский галеон с ценным грузом какао, и это было большой удачей, отличное дополнение к уже имевшемуся грузу табака, да к тому у капитана галеона нашёлся кошель с замечательными жемчужинами.
Луи, корабельный боцман, оглядывает команду, занятую своими делами, находит, что цепляться не к кому, и отворачивается, опираясь на фальшборт. «Леди Энн» движется быстро, носом взрезает бурные волны, откидывая со своего пути, и шум воды мешается со скрипом такелажа, складываясь в нечто лучше музыки, как будто корабль довольно что-то шепчет. И в такие дни, как этот, под солнцем, на ветру, над волной, совсем не хочется на берег.
— Корабль, — кричит Барт. — На траверсе, сэр.
— Вижу, — отзывается Гарри.
На траверсе маячит нечто непонятное, но, вероятно, корабль, а не чайка. Луи задирает голову, чтобы обнаружить Барта, сидящего на марсе и отчаянно щурящегося сквозь солнце. Собственно, когда бывало, чтобы Барт, да не на марсе? Иногда Луи казалось, что мальчишка прирос к мачте.
Луи поднимается на квартердек, к капитану, который уже вооружился подзорной трубой. На траверзе, действительно, смутно маячит силуэт корабля, теперь он ближе и чётче. Через несколько минут его, наконец, можно рассмотреть в трубу.
— Красавец, — комментирует Гарри.
— Наш?
— Ещё нет, но будет.
Капитан передаёт Луи трубу, и тот наводит линзу на корабль, пока Стайлс даёт команду приготовиться к повороту фордевинд, чтобы сменить галс. Корабль оказывается трёхмачтовым фрегатом, и Луи пытается пересчитать порты по борту. Носовая фигура у корабля отсутствует, и фрегат боцману совсем не знаком, значит, какой-нибудь торговец.
— Если они не дураки, попытаются уйти, — говорит он капитану. — У нас все преимущества.
— А я надеюсь, что дураки, — ухмыляется Гарри. — Не уйдут, они в море явно дольше нашего.
Фрегат, правда, двигается куда медленнее. И действительно меняет галс, как и «Леди Энн», прежде пытаясь уйти от преследования, но не нужно быть моряком, чтобы понять - затея обречена на провал, у «Леди Энн» и парусов больше, и днище, хотя и облеплено, всё же в лучшем состоянии. Бой тоже выйдет неравный, у «Леди Энн» пушек больше, да и дальности, наверняка, лучшей, вряд ли торговец позаботился о вооружении. Луи даёт команду готовиться к бою, матросы суетятся, над палубой начинают натягивать сетку, чтобы защититься от возможного падения деталей рангоута. Паруса хлопают и натягиваются, поймав ветер всей поверхностью, «Леди Энн» быстро приближается к своей жертве, и вскоре можно рассмотреть фрегат лучше и без трубы.
У фрегата высокий борт, три палубы, по борту десять пушечных портов против двадцати у пиратов. На грот-мачте у фрегата вьётся французский флаг. Корабль противника плотно сидит в воде, значит, слава Богу, на нём есть приличный по весу груз и можно рассчитывать на хорошую добычу. Паруса подняты все, но они почти висят, натужно вытягиваясь, потому что облепленное днище мешает кораблю скользить по воде. Сколько же этот фрегат уже в море - похоже, он шёл от самых берегов Европы.