Бетти уже не угрызается совестью по поводу льющейся в море крови. Самой ей убивать не доводилось, а на пиратском корабле она поняла — бой на палубе совсем не то, что на земле, ведь с корабля некуда отступать. Здесь каждый дерётся за самое ценное — за собственную жизнь, потому что существует лишь два варианта, победа или смерть. Так что эта кровь и эти убийства, вроде как, единственный вариант.
Трусихой Бетти себя не считает, но теперь поняла, что её отвага иного сорта, не такая, как у мужчин, жаждущих крови и смерти. Бежать с саблей наперевес на палубу чужого корабля и рубить врага ей совсем не хочется, ей даже идея не нравится. Но у неё достаёт отваги лезть на мачты в шторм, потому что так надо, а она может. Или заглянуть в кровавую рану и вытащить оттуда грязь, осколки дерева и кости. Или зашить человека быстро и легко, как зашивает рубашку, потому что так правильно и это спасёт жизнь. Может, это и не отвага, но определённое мужество требуется, потому что эти действия совсем не то, что раззадорить себя криком и ринуться в бой, который продлится совсем недолго, и в котором от тебя зависит только твоя собственная жизнь.
Слышится чей-то оклик и смех, и Бетти поворачивает голову, прислушиваясь, но слов, конечно, не разобрать — это ведь компания на квартердеке, слишком далеко. Голову Бетти не отворачивает, смотрит за борт, на очертания захваченного корабля. В темноте виден лишь силуэт да громада парусов, высокий круглый борт лишь кое-где выхватывают ходовые огни, а всё-таки Бетти думает, что корабль красивый и было бы жалко его топить.
Услышав о том, как решилась их судьба, французы, которых оставалось чуть больше дюжины, громко вознесли хвалу небесам и бросились чинить свой корабль. Мачта была разбита безнадёжно, и её убрали вовсе, а вот руль успели починить до вечера, и теперь фрегат, вполне управляемый, идёт на всех парусах. Парусов, правда, теперь меньше, да и облепленное днище, которое утром позволило «Леди Энн» так легко настигнуть жертву, теперь ещё больше замедляет продвижение обоих кораблей. На «Леди Энн» даже пришлось убрать часть парусов и на некоторых забрать рифы, чтобы идти вровень. До утра корабли должны держаться вместе, а затем, когда даст разрешение капитан Стайлс, корабли разойдутся. «Леди Энн» отправится на Тортугу, сбывать награбленное, а вот фрегат отправится куда и шёл — на Ямайку, — но уже без своего груза и с требованием к губернатору выплатить выкуп за захваченных на борту заложниц.
Пленниц Бетти видела только мельком, это две молодые леди, старшая — её ровесница, наверное, — будущая жена племянника Ямайского губернатора. Их переправили на борт «Леди Энн» и заперли в каюте возле капитанской, а третья леди со служанкой осталась на фрегате, она и должна будет передать сообщение губернатору. Нейт, корабельный доктор, бурчал, что женщины на борту не к добру, а капитан посоветовал ему не напрягаться, припоминая поговорки, потому что это не женщины, а груз. Бетти могла бы добавить, что поговорка и вовсе лишена смысла, что она сама наглядное ей опровержение, но, разумеется, промолчала — за неё-то выкуп никто платить не будет и рассматривать в виде груза её не будут, зато, если узнают о ней правду, Луи устроит ей прогулку по доске.
Честно сказать, будущей племяннице губернатора и её спутнице Бетти не завидует. У них красивые платья, им отвели каюту и даже послали к ним кока Найла, чтобы выяснить, что дамы желают на ужин, только Бетти знает — девушки пленницы. И даже если им вдруг позволят выйти из каюты, что маловероятно, — они останутся пленницами, одинокими и чужими на корабле, загнанными в угол. А Бетти, хотя и прикрывается именем Барта, здесь дома.
В широкой одежде её тонкая фигура кажется тощей, а не стройной. С короткими волосами её лицо кажется юным и смазливым, но не девчачьим, к тому же Бетти потеряла немного веса, которого после болезни на Тортуге было и так не сильно много. Вот отрастающие волосы, когда Бетти случайно увидела их в отражении оконного стекла, привели её в ужас — беспорядочные кудри делали её похожим на ребёнка, но ребёнка этого было легче принять за девочку, чем за мальчика. Бетти сперва стригла волосы, но потом замучилась изворачиваться с ножницами так, чтобы никто не видел, и пошла на полумеры — нацепила на голову платок. Полегчало, так и ветер по ушам не бьёт, и солнце тёмную макушку не напекает, и лицо девчачьим не кажется. В общем, вопрос Бетти решила, и пока никто не заподозрил в ней девчонку.
Оказывается, быть на корабле дочкой шкипера среди мужчин и маленьким матросом среди мужчин — это разные вещи. Но ей нравится, у неё в конце концов начало получаться. Днём Бетти активна, как никто, потому что ей нужно убедить всех и каждого — в том числе и себя, — что она полезна. Наверное, она убедила давным-давно, и, наверное, уже миновала пора, когда её могли засыпать неудобными вопросами, но Бетти всё ещё продолжает доказывать свою полезность. Ей вообще нравится учиться и работать, так что никаких проблем нет.
Прошло около полугода с тех пор, как она подписалась под пиратским договором, и Бетти — Барт, вообще-то, — стала неотъемлемой частью команды, чем может гордиться. Когда Бетти нескромно говорила, что она умнее других, она была права. Конечно, никто на корабле особенно не умеет читать и писать, да это и не нужно, но ещё Бетти поняла, что не каждый может похвастаться подвижным умом, и беззастенчиво этим пользуется себе во благо — с ней теперь стараются не заводить долгих споров и уступают, и это служит ей некоторой защитой от любопытства. И юмор тоже. Если где и работает поговорка о том, что лучшая защита нападение, так на пиратском корабле. Бетти крошка, пяти футов, почти хрупкая в сравнении с другими, и её, конечно, первое время испытывали на прочность, задирая. Бетти пробовала уклоняться, пробовала игнорировать, но, наконец, поняла, что лучше всего у неё выходит отшучиваться. Там, где пары насмешливых фраз не хватало, Бетти без зазрений совести пускала в слова яд, отбривала любые нападки или неудобные вопросы, так что теперь пользуется славой редкой язвы и нахала. Тётка её хлопнулась бы в обморок, услышав пару особенно живописных оборотов, а моряки только прониклись уважением к наглому мальчишке. И слава Богу, потому что Бетти отчаянно нуждалась в чём-то, что сделает её своей на корабле — ей нужно было какое-то своё место, и она его нашла.
Когда Бетти уверяла, что будет полезна, тоже была права — через какое-то время, пообвыкшись, она стала затычкой в каждой бочке, занимается всем подряд и приятельствует со всеми. На корабле есть Нейт, доктор (не по образованию, а, скорее, по призванию и по опыту), и Бетти помогает ему с мелкой работой, выспрашивает всё и обо всём. Она лазит туда, куда не может пролезть кто-то крупнее, её же спускают за борт, если нужно что-то починить с внешней стороны. Иногда она помогает боцману Луи с чем-то, требующим подсчёта. Ещё она усидчива и может долго заниматься монотонной работой — она же девушка, у девушек вся жизнь монотонная, как вышивание.
И ей нравятся люди, с которыми она плавает. Они пираты, да, и не галантные кавалеры, совсем. И многие даже не умные, но на берегу тоже всяких полно. А здесь Бетти даже сдружилась кое с кем. Например, с гигантом Эрколе, тем самым верзилой, что стоял перед ней в таверне Тортуги. Бетти, прилепившаяся к нему сначала в поисках защиты, вскоре обнаружила, что Эр, как его все зовут, добрейший души человек. Ещё Бетти очень нравятся капитан и боцман. Правда, по-разному, потому что оба они совсем разные: Гарри балагур, лёгкий на подъём, полный планов и задумок — правда, скорый на расправу в случае недовольства, но Бетти уже навострилась уворачиваться, вовремя прикусывать язык и избегать капитана до тех пор, пока он не смягчится. Луи более спокойный, хотя и колкий иногда — правда, Бетти знает, если будет за что, Луи размажет её по стенке без тени пощады, так что старается поводов не давать. Ещё Бетти знает, что сочувствие всегда можно найти у Найла, а к Лиаму стоит идти за какой-нибудь историей. Но по вечерам ни к Гарри, ни к Луи, ни к Найлу, ни к Лиаму особенно-то не пристанешь, потому что они, как сейчас, сидят вместе и перешучиваются — у них своя какая-то старая компания и никого (точно не её) они к себе пускать не собираются. И ладно, если надо, Бетти найдёт другое время.