– Мне доводилось видеть ограбленные банки, – прошептал побледневший как мел Кракофакс, останавливаясь перед открывшейся перед нами чудовищной картиной. – А вот видеть, как крадут сам банк, еще не приходилось!
– Может быть, его не украли? Может быть, он просто провалился под землю? – пролепетал я чуть слышно.
В ответ Кракофакс криво усмехнулся:
– Что-то не вижу спасательных земляных работ… Случись такое на самом деле, здесь сейчас бы копался весь Гнэльфбург.
Не знаю, сколько времени простояли бы еще на этом месте мы соляными столбами, если бы вдруг из-за ратуши с веселым звоном не выскочил раскрашенный яркими красками трамвай, увешанный разноцветными рекламными щитами, и не пронесся бы лихо мимо меня и Кракофакса по рельсам, змеившимся по булыжной мостовой. По рельсам, которых вчера здесь не было и в помине!
– Трамвай… – прошептал я. – Трамвай!..
– Ну да, трамвай, – отозвался дядюшка раздраженно. – Третий маршрут, «Ратуша – Центральный рынок». Что тут удивительного?
И вдруг он хлопнул себя ладонью по лбу и громко воскликнул:
– Тупси! Ведь этот маршрут убрали лет тридцать – сорок назад! Неужели мы с тобой опять угодили в прошлое?!.
Глава одиннадцатая
Дядюшка оказался пророком: мы действительно угодили в прошлое. Правда, не на тридцать – сорок лет назад, а на все шестьдесят. Откуда такая точность? А вы вспомните, сколько в одном часе минут и тогда вам станет понятно, какую глупость я сотворил, переведя на циферблате в домике-привидении стрелки справа налево ровно на один оборот. Впрочем, сам я догадаюсь об этом чуть позже, а сейчас я стоял оглушенный свалившимся на наши с дядюшкой головы сюрпризом: мы в прошлом!.. И не известно, удастся ли нам вернуться в родимый дом в тот день и час, в которые мы так неразумно его покинули!..
Вспомнив о родном доме, я тихо всхлипнул и грустно спросил дядюшку:
– А мы попадем обратно домой? Что-то мне расхотелось путешествовать в прошлое…
Тонкие губы Кракофакса изобразили саркастическую улыбку:
– Кажется, ты испугался, малыш? Не бойся, мы в Гнэльфбурге, а не в какой-нибудь сказочной стране с ужасными чудовищами! Давай немного побродим, а после отправимся к себе в офис. Надеюсь, ты сам сообразишь, как мы это с тобой проделаем?
– Снова залезем в домик-привидение и покрутим стрелки? – догадался я. – Только в другую сторону?
– И ровно на один час! – добавил дядюшка.
Кракофакс взял меня за руку и потянул к трамвайной остановке.
– Давай для начала прокатимся на трамвае! В детстве мы часто катались на нем с друзьями без билетов и, представь себе, ни разу не угодили кондуктору в лапы!
Но я внезапно заупрямился, от пережитых волнений у меня зверски разыгрался аппетит, и изображать в такой момент из себя безбилетника-зайца я не хотел. Уж лучше я буду щелкать зубами, как голодный волк!
– Хорошо, хорошо, – согласился дядюшка, – заглянем в ближайшую харчевню и там подкрепимся. Кутить так кутить!
И он, достав из кармана сюртука серебряную монетку в пять гнэльфдингов, с веселой улыбкой показал ее мне.
– Потратим эту красавицу на гору деликатесов! Интересно, какой сейчас денежный курс? Раньше на пять гнэльфдингов можно было устроить настоящее пиршество!
Увы, на этот раз мой дядя ошибся. Пяти гнэльфдингов и шестьдесят лет назад хватало только на парочку бутербродов и две чашечки кофе. Однако полакомиться бутербродами и взбодриться завезенным из далеких колоний ароматным напитком нам тоже не удалось. Едва Кракофакс протянул буфетчику нашу монетку, как тот сразу же заподозрил что-то неладное. Взглянув на «красавицу» прищуренным взглядом, буфетчик подкинул ее на ладони и, ловко поймав, быстро поднес ко рту. Куснул бедняжку острыми зубищами и глухо проворчал:
– Так я и думал: эти мошенники-пуппетролли решили меня надуть! Подсунули фальшивые пять гнэльфдингов!
Если бы вы видели, как возмутился мой дядюшка, услышав эту наглую клевету! Он весь побагровел, затрясся и, вздымая над головой сжатые кулачки, отважно прокричал прямо в глаза бесстыжему лжецу:
– Пусть я мошенник! Пусть я мелкий пройдоха и хитрец! Но эта монета настоящая! Вы слышите? Настоящая! И я попрошу вас впредь не оскорблять национальную валюту, иначе я подам на вас в суд и вы ответите по закону!
Буфетчик явно не ожидал от дядюшки такого отпора. Заметно растерявшись, он стал озираться по сторонам в поисках поддержки от кого-нибудь из клиентов. Но вместо сочувствия он встретил только насмешливые взгляды и немой вопрос: ну, приятель, и что ты будешь делать дальше? Пришлось бедняге собраться с духом и тоже перейти в наступление.
– Вы хотите обратиться в суд, уважаемый господин фальшивомонетчик? – с преувеличенной вежливостью обратился он к Кракофаксу. – Хорошо, я согласен: я сам отволоку вас к судье и мы послушаем, что он скажет, когда увидит вашу «национальную валюту»!
Договорив длинную фразу до конца, буфетчик сграбастал в левую руку за шиворот моего дядюшку, а в правую меня самого, и потащил нас к выходу из харчевни.
– Андреас! Андреас! – раздался внезапно из дальнего темного угла женский голос, в котором мой чуткий слух уловил нотки сочувствия и сострадания. – Пожалуйста, не кипятись! Ну что ты ждал от пуппетроллей? Радуйся, что они тебя не надули, и оставь их в покое!
Буфетчик притормозил в дверях и оглянулся на голос нашей защитницы.
– Фрау Мэрлиона? Вы заступаетесь за этих проходимцев?! Вы, кого совсем недавно обманули двое таких же мошенников на целых пятнадцать гнэльфдингов?!
– Я заплатила за урок, в следующий раз не стану открывать рот во время торговли на рынке. А вам, Андреас, как бы не пришлось заплатить еще больше, чем мне.
– За что?
– Тоже за урок. На тему: «Что может случиться в тот момент, когда буфетчик оставляет свое рабочее место без присмотра».
Эти слова заметно остудили нашего главного обвинителя. Он опустил нас на пол и разжал пальцы.
– Проваливайте отсюда подобру-поздорову, пройдохи! И чтоб я вас здесь больше не видел!
– Но мы хотим есть! – пискнул я, не желая сдаваться перед грубияном. – Наша монетка настоящая, но если вы ее не берете, то возьмите купюру! Дядюшка, расплатись, пожалуйста, бумажными деньгами, серебряные монетки нам и самим еще пригодятся!
Кракофакс не споря охотно выполнил мою просьбу. По всему было видно, что ему тоже ужасно хотелось утереть нос этому нахалу.
– У вас будет сдача с пятидесяти гнэльфдингов? – ехидно спросил дядюшка, протягивая буфетчику хрустящую купюру. – В такой харчевне, как ваша, вряд ли дневная выручка составляет подобную сумму!
– Видели денежки и покрупнее, – буркнул обиженно Андреас и нехотя взял в руки нашу банкноту. И, едва прикоснувшись к ней, вновь закричал словно раненный зверь: – Что?!.. Опять фальшивка?!. И на этот раз в особо крупных размерах?!.
Пока он дико вопил, мы с дядюшкой успели сообразить, что дело тут все-таки нечисто и что разборки в городском суде нам, кажется, не миновать. Признаюсь, мы здорово приуныли, нам даже захотелось удрать отсюда и только горечь разлуки с пятидесятигнэльфдинговой купюрой не давала мне и Кракофаксу сил тронуться с места и заставляла стоять перед Андреасом навытяжку и выслушивать его грубые выкрики и оскорбления.
К счастью, фрау Мэрлиона снова пришла к нам на помощь. Подойдя к буфетчику, она взяла нашу купюру и, посмотрев на нее внимательным взглядом, сказала миролюбивым тоном:
– Да, Андреас, эти 50 гнэльфдингов весьма подозрительны. Но они не фальшивые. Наверное, это специальный выпуск? Сейчас стали печатать такие купюры для нумизматов, возможно, и эта из той же компании?