— Берегитесь жал — они ядовиты, — проинструктировал новичков Никас, приготовившись отражать атаку парными скрамасаксами. Северяне, коим мужчина был аж наполовину, часто отдавали предпочтение этим коротким и маневренным клинкам. Если, конечно, не орудовали чем-то большим, тяжелым и двуручным. — А еще крылья режут не хуже острых лезвий. Кожаную броню могут распороть, как нехрен делать.
Пестиры атаковали внезапно, пикируя с высоты, сложив крылья и выставив вперед мощные жала. Первого Артур принял на меч плашмя, сбив с траектории полета, и следом проткнул брюхо кинжалом. Магическое оружие прошло через тушку, как горячий нож сквозь масло. Окрыленный первым успехом, мужчина не сразу заметил движение слева от себя, а когда обернулся, успел увидеть лишь, как Мартин, один из его телохранителей, разрубил тушку второго пестира практически надвое. Кивком поблагодарив воина, Артур сосредоточился на новых противниках, коих наблюдалось навскидку больше трех десятков.
От следующего пестира пришлось уклоняться, и, уже разворачиваясь по инерции, принц умудрился достать тварюгу самым кончиком меча. Не сказать, чтобы зачарованный металл причинил монстру заметные страдания, но, тем не менее, лезвие окрасилось чем-то коричневым и вонючим. Тварь не издала даже писка. Только сейчас принц заметил, что пестиры нападают беззвучно — если бы не жужжание огромных крыльев, сражение и вовсе бы протекало в тишине, не считая выдохов, рычания и ругательств бойцов. На появление нового противника Артур успел отреагировать — следующий пестир сам насадился на подставленный меч, скрежетнув по нему крылом. Звук раздался такой, будто скрестились два металлических клинка. Мужчина поморщился и поспешил освободить оружие от балласта. Когда он, наконец, справился с этой задачей, сражение было кончено — отряд приходил в себя и подсчитывал потери.
— Все живы? — хриплым голосом поинтересовался Ингилейв. — Раненые есть?
— Ридерса задело, — отрапортовал Мартин, старший охраны принца.
— Да так, царапина, — отмахнулся вышеназванный воин, зажимая кровоточащую рану на плече.
— Тварям Разлома величина дырок на твоей шкуре по барабану, у них нюх на кровь похлеще, чем у кобелей на сучек во время течки! Тебе две минуты на то, чтоб перевязать рану, чтоб кровь остановилась, и сваливаем отсюда со скоростью взбесившегося Рататоска! — Было видно, что проводник нервничает. — В темпе, в темпе, шевелитесь, если собственные шкуры еще дороги. Не хватало, чтоб сюда наги пожаловали или какие-нибудь скальциды.
Артуру хотелось узнать, чем же упомянутые твари так страшны, но в данный момент от расспросов он воздержался. Пока Ридерс спешно бинтовался, принц обозревал место недавнего сражения и с гордостью подсчитывал количество поверженных противников — получилось чуть меньше пяти десятков. Или по пять-шесть крылатых монстра на брата. А ему всего-то три досталось. Хорошо сработали телохранители, ничего не скажешь, хоть противник для них и непривычный. Нужно будет им по возвращении премии выписать.
Блуждания по болотам заняли пять дней без малого. За это время Артур успел проклясть все на свете, а ноги в мокрых сапогах, казалось, стесались до самых костей. Спина болела от тяжести неудобного заплечного мешка, врезавшегося узкими лямками в измученные плечи, кожа зудела, не переставая, а мелкие расчесы от постоянной влажности и едких испарения начали воспаляться. Та же участь постигла и царапину Ридерса — сама атмосфера болот не способствовала заживлению раны, отчего та загноилась, а крепкого молодого мужчину разбивали слабость и лихорадка.
Один раз отряд все-таки встретил наг, но Артура это не коснулось. Две женщины-змеи, покрытые чешуей цвета молодой весенней листвы, выползли на тропу, по которой шел отряд, но встреча оказалась неожиданной как для них, так и для искателей. Твари Разлома сориентировались быстрее, расправив капюшоны и обнажив тонкие длинные клыки, бросились на добычу, но были встречены холодным железом. Основной удар приняли на себя Ингилейв и Никас, шедшие в голове отряда, но и остальные бойцы тоже не сплоховали, моментально подключившись к мясорубке. В этот раз искателям удалось обойтись без потерь, но только лишь потому, что на руку им сыграло численное превосходство и ошеломление противника.
Поэтому, когда отряд ступил на твердую землю, облегченного вздоха из уст как минимум половины исследователей избежать не удалось. А когда Туманные болота и вовсе скрылись из виду, Ингилейв вывел искателей к небольшому плато, окруженному вытесанными из камня причудливыми идолами, между которыми журчал звонкий ручеек с удивительно холодной, буквально сводящей зубы водой, и объявил дневку. Артур не мог поверить своему счастью: неужели завтра не надо будет никуда идти? Неужели сбитые ноги смогут немного отдохнуть, а сапоги, наконец, высохнуть? Он понимал, что причиной вынужденной остановки было все ухудшавшееся здоровье Ридерса, но не мог не радоваться грядущему дню отдыха.
— Куда двигаемся дальше? — Покончив со своей порцией мясной похлебки, Никас приступил к расспросам, старательно вытягивая из проводника их дальнейший маршрут.
— Нам нужно держаться северного направления, немного забирая на восток, — лениво отвечал Ингилейв, помешивая палкой угли маленького, разожжённого в нише у камня костерка. Треск поленьев и пляска язычков огня, казалось, согревали саму душу, продрогшую в жутких болотах, и принц Артур не сильно вслушивался в разговор своих спутников. — Там есть перевал через Сваррские горы. Правда, сначала нужно переправиться через Юргару. Восточнее тоже есть перевал, но он отрезан от нас бурным течением Лейны.
— А если на запад? Без форсирования рек не обойдемся? — Подключился к разговору Ингвар, еще один подопечный лорда-Хранителя Эдриана. — Я знаю тропу через горы в тех краях.
— Если мы повернем на запад, придется идти через Безумие Флейт, — поморщился Ингилейв, сплюнув сквозь зубы. — Вы как хотите, а я не готов совать свою голову под молот Тора.
— Безумие Флейт? Звучит интригующе. Что это? — встрепенулся Артур.
— Ох, Арч, лучше тебе и дальше не знать — целее будешь. Хотя ты и так найдешь способ убиться, — заржал проводник, но потом все же решил пояснить. — Это какое-то сооружение времен Магической эпохи, и никто до сих пор так и не понял, зачем наши предки его собрали. Сплошные трубы, растопыренные во все стороны, проходя через которые ветер издает разные звуки. Когда нормально это воспринимается, а когда и башку сносит, что на своих кидаться начинаешь. Или с обрыва прыгаешь, уверенный, что сможешь полететь. Нас туда заносило. Первый раз пронесло, прошли и посмеялись над страшилкой для слабаков, а когда обратно возвращались… в общем, я тогда контуженный был, почти ничего не слышал. Это меня и спасло… а остальные там и остались. Так что больше я туда ни ногой.
Помолчали. Артур готов был поклясться, что каждый из присутствующих здесь мог припомнить свою историю о том, как он терял друзей. Каждый, но не он. Наследник трона, баловень судьбы… По сути, самым сложным испытанием в его жизни была последняя неделя пути. А до того, как он отправился в путешествие, что его волновало? Как открутиться от матушкиных разговоров о женитьбе? Как на спор отбить у Эдриана любовницу, доказывая, что все придворные дамы — меркантильные сучки, и если подвернется вариант повыгоднее, каждая вцепится в него, принца, зубами, оставив лорда за бортом? Как многого он не знал о жизни! Теперь понятно, почему друг периодически позволял себе смотреть на него, как на неразумного ребенка — опыта у лорда-Хранителя было в разы больше. А еще становится понятно, почему Вильям старается как можно больше путешествовать: он пытался объяснить младшему брату, что только дорога, новые люди и сложные ситуации позволяют быстро расти над собой. Подумать только, всего неделя в Пустоши, а он, Артур, уже готов признать никчемной и втоптать в грязь всю свою прошлую жизнь. Ту жизнь венценосного ублюдка, которую ценой собственных готовы защищать его телохранители. Только сейчас он понял, что свою рану Ридерс получил из-за того, что привыкший думать только о себе Артур увернулся тогда на тропе от пестира.