— Крысляки.
— Что? — пребывающий в своих мыслях принц не сразу понял, о чем речь.
— Крысляки, говорю. Их так называют, тех тварей, похожих на крыс.
Артур в ответ промычал что-то нечленораздельное, а потом невпопад заявил:
— Знаешь, мне иногда кажется, что он специально подставился под удар. Нашел красивый способ умереть.
— Так не бывает. Смерть вообще не может быть красивой, особенно когда тебе кишки выпускают, размазывая их тонким слоем по Пустоши.
— Ты не понял. Он просто не хотел жить. — Принц пожал плечами и слегка сморщился от ноющей боли в потревоженной ране. — Не хотел быть калекой. А так он выполнил свой долг, защитил своего принца и с чистой совестью умер.
Артур опять замолчал, а Эдриан не стал его разубеждать в том, что отсутствующая рука — слишком несущественный аргумент для поиска смерти. За это время Хранитель уже успел пожалеть о том, что так неудачно перевел тему. Но, в то же время, он понимал, что человеку, столько пережившему, нужно просто выговориться, и пусть это лучше произойдет сейчас. Потому что, когда они вернутся в обжитые земли, Артуру придется держать себя в руках и снова быть тем, кем его хотят видеть окружающие — младшим принцем, потенциальным наследником престола. Человеком, который в случае необходимости, сможет посылать людей на смерть росчерком пера. Человеком, всегда окружённым телохранителями, готовыми умереть за него каждую минуту, и умирающими за него. Человеком, который в любом случае должен будет принимать решения, как бы тяжело ни было.
Видимо, доля испытаний, должных выпасть на одного конкретного младшего принца, была все же конечна, и дальнейшее продвижение по Пустоши у отряда вышло хоть и неспешным, но вполне мирным. Бывшие все время настороже искатели, добравшись до знакомых мест на подходах к Силджу, несколько расслабились. Шутки стали звучать чаще, смех — громче, а на суровых обветренных лицах то и дело появлялись светлые улыбки. Но в какой-то момент сначала Викар, назначенный Мортеном старшим в отряде, начал настороженно озираться по сторонам и все чаще оглядываться назад, потом нервное напряжение охватило и остальных искателей.
— Что случилось? — Тихо, чтобы не услышали аристократы, поинтересовался Никас. За этот поход он стал своим среди искателей, большую часть времени проводя в их компании. Он как будто снял с себя груз ответственности за принца, и сейчас наслаждался возможностью отвечать только за себя.
— Надеюсь, ничего, — так же тихо ответил Викар.
— Но что-то тебя насторожило?
— Это пока не точно, но раз уж ты настаиваешь… — искатель немного замялся. — У нас есть примеры, указывающие на скорый Прорыв. Уже две сбылись.
— Прорыв? Это когда Разлом выплёвывает сразу тьму этих тварей, и они всей толпой прут потрошить людей. Я ничего не перепутал?
— Именно об этом я и говорю. Нам лучше поторопиться. Если не успеем оказаться за стенами Силджа, нам придется очень туго.
— А что за приметы, если не секрет?
— Да какой там секрет, — отмахнулся Викар. — Может, чувствовал несколько раз колебания земли, как будто кто-то огромный где-то далеко шумно выдохнул. Хааа, — продемонстрировал искатель, широко открыв рот и округлив для пущего эффекта глаза. — Примерно так.
— Я думал, показалось, — удивился Никас. Сейчас он более чем отчётливо понимал, насколько ж наивными были все члены их отряда, считая себя подготовленными к походу в Пустошь. Изучить всех местных тварей, их повадки и слабые места, но упустить из виду возможность Прорыва! Да им, оказывается, восхитительно везло все это время! — А вторая примета?
— Небо над Разломом окрасилось в зеленоватый цвет.
Мужчина обернулся, чтобы проверить слова Викара. Действительно, оттенок неба на севере несколько изменился. Можно и не заметить, если не знать, на что смотреть. Или списать на очередную аномалию этого загадочного места. По спине пробежали мурашки, заставив искателя невольно передернуть плечами.
— В Пустоши против такого количества тварей шансов нет, так? — Никас задумчиво оглянулся на чуть подотставших аристократов, явно не подозревающих о надвигающейся опасности.
— Я не знаю ни одного случая, когда кто-то из искателей сумел бы пережить Прорыв где-то там, — неопределенно махнул рукой назад Викар, но и так было понятно, что он имел ввиду. А после тихо добавил, буквально себе под нос, но Никас услышал: — Надеюсь, Везунчик тоже успеет.
Мортен выставил руку в толстой кожаной перчатке, подзывая кречета назад. Очередная воздушная разведка не принесла результатов.
— Привал, — скомандовал Везунчик, и остальные искатели шустро расположились на нагретых солнцем камнях. Кто-то потянулся за бурдюком с водой, кто-то разулся, подставляя уставшие ноги ласковым прикосновениям ветерка. Сам глава гильдии скинул заплечный мешок и попросту улегся на иссушенную землю, давая отдых спине.
Их маленький отряд бегал по Пустоши уже пятый день, старательно нарезая зигзаги и выписывая кренделя в совершенно различных направлениях, но неизменно продвигаясь к югу. Все отчетливо понимали, что Вендела, сбежав посреди ночи и опять оставшись без каких-либо запасов еды, должна двигаться в сторону обжитых земель. И тем страннее было то, что отряд не встретил ее еще на пути сюда, когда спасатели искали остатки экспедиции принца Артура. И этой странности напрашивалось только два объяснения. Первое — девушка передвигалась столь быстро и стремительно, чтобы покрыть максимальные расстояния за наименьший срок, что ее просто не удается догнать. И второе — отчаянной яры больше нет в живых, и ее останки покоятся в желудке какого-то монстра Разлома. Каждый из искателей наверняка задумывался об этих двух вариантах развития событий, но, тем не менее, боялся озвучить свои мысли. Ведь то, что твориться у людей в головах, боги не ведают. А сказанное вслух слово могут услышать.
Внезапно Мортен, до этого расслаблено лежавший на земле, вскочил на ноги и испуганно заозирался по сторонам. С его товарищей тоже сонливость как рукой сняло, и в течение нескольких секунд уже все искатели стояли в напряженных позах, кто — опустив руки на эфесы клинков, а кто — сразу обнажив оружие. Внимательные взгляды цепко ощупывали окрестности, ноздри раздувались в попытках уловить новые запахи, а уши, казалось, даже подрагивали от напряжения, желая уловить недоступные людям отголоски. Спустя минуту напряженной тишины Холгер, один из искателей, вопросительно взглянул на руководителя группы, знаком попросив указать причину переполоха.
— Дыхание Разлома, — еле слышно прошептал Везунчик, но напряженный слух уловил тихие, и при этом столь страшные слова.
— Хитто! — выругался несдержанный Холгер, опуская верные скрамасаксы. — Ты уверен? Я ничего не почувствовал.
— Парни? — обвел взглядом остальных Мортен, безмолвно спрашивая их мнения. Искатели опускали оружие, отрицательно качая головами. Напряжение спадало, но мужчины продолжали хмуро переглядываться, в тайне надеясь, что Везунчик просто решил над ними подшутить. Но тот не спешил радоваться удачному розыгрышу.
— Никто ничего не почувствовал, — подвел итог Алвис, снова опускаясь на нагретый камень. — Кроме тебя.
— Видимо, это один из первых толчков. Вы просто не смогли его ощутить, потому что контакт с землей в этот момент был слишком мал.
Искатели понимающе переглянулись. Везунчик в очередной раз оправдал свое прозвище. Он умудрился объявить привал и разлечься на земле именно в тот момент, когда Разлом решил предупредить о надвигающейся опасности.
— Как я понимаю, привал окончен? — Холгер первым подхватил лямки заплечного мешка, подавая пример остальным. — Неизвестно, сколько у нас еще времени, и не нужно его просто так разбазаривать. Ох, чтоб этот проклятый Разлом подавился собственными тварями!
— Морт, куда мы теперь пойдем? — задал вопрос в лоб Алвис. Искатель уже успел прикинуть, что до обжитых земель им идти не меньше четырех-пяти дней, и это при условии отсутствия отягчающих обстоятельств. А в Пустоши их просто не может не быть. Сколько времени осталось до начала Прорыва, как совершенно справедливо заметил Холгер, неизвестно. Их шансы благополучно добраться до какой-никакой заставы будут стремительно уменьшаться с каждым днем, если не сказать, с каждым часом. И тратить драгоценное время на наматывание кругов по Пустоши в поисках Венделы — все равно, что самому совать голову в пасть аттенуина. А это значит, что ни о какой спасательной операции больше не может быть и речи — свои бы шкуры попытаться сохранить. Осталось только принять решение. Точнее, все понимали, что оно уже принято — Мортену придется повернуть назад. Он никогда не рискнет людьми без весомой причины. А его особое отношение к Деле, о котором многие искатели догадывались, хотя вслух и не обсуждали, подобной причиной не является.