— Маман, Вы звали? — отчего-то шепотом спросил Артур. Он встал в шаге от постели, всматриваясь в лицо отца в неверном свете свечей. Черты лица некогда красивого и статного мужчины заострились, под глазами пролегли глубокие тени, а сам он очень резко похудел. Король бодрился, старался не обращать внимания на недуг, но приступы боли и слабости все чаще заставляли правителя забывать о государственных делах и все больше времени посвящать сну и отдыху.
— Да, милый, — в голосе женщины послышались слезы. — Твоему отцу хуже. Болезнь забирает его силы слишком быстро! Лекари сказали, что ближайшего месяца он может и не пережить. Я не знаю, что мне делать… Господь всемогущий, я этого не вынесу! — И, не справившись с эмоциями, королева Евгения громко всхлипнула, закрыв лицо руками.
Мужчина обнял плачущую мать, стараясь поделиться с ней своим теплом. Его родители были редким исключением из правила, и их договорной брак из простого политического союза перерос в сильное и беззаветное чувство. Артур знал, как сильно маман любила своего мужа, и не исключал, что она действительно могла не справиться с горем. За последние несколько месяцев, после того, как лекари озвучили страшный вердикт о неизлечимой болезни короля Антония, женщина очень сильно сдала и постарела. Да, она крепилась, поддерживала мужа, но каждый раз, когда, гонимый очередным приступом плохого самочувствия, король был вынужден отправиться на дневной сон, горе тисками сжимало ее сердце. Она практически не выходила из покоев своего мужа, не прекращая попыток уговорить его использовать один из оставшихся исцеляющих амулетов. На что мужчина неизменно отвечал, что не может украсть шанс на спасение у своих потомков, а он-де уже пожил достаточно. Более того, особым королевским указом он запретил использование в целях своего излечения амулетов из сокровищницы, и подданные не могли ослушаться — остаточная магия защитной системы дворца просто не даст использовать амулет вопреки воле монарха. Его упорство было понятно: именно подобный исцеляющий амулет в свое время спас Вильяма, когда тот получил смертельное ранение в одной из схваток с тварями Разлома. Это случилось три года назад. Прорыв произошел в глубине обжитых земель: никто не ожидал, что порождения Разлома смогут незамеченными миновать Приграничные сторожевые посты в таких грандиозных количествах, и несколько деревень были поголовно истреблены, прежде чем королевские войска остановили нашествие. А, по словам Эдриана, в сокровищнице этих амулетов осталось всего три. Все они были бесценны, и отец ни за что не соглашался потратить на себя ни один. Вот если бы нашелся еще один амулет, не относящийся к запасам закрытой сокровищницы… Магия защитной системы дворца его бы пропустила.
В голове младшего принца внезапно сложилась ясная картина: Эдриан, послание, Башня Магов… Ведь там действительно могли остаться исцеляющие амулеты! Только вот ждать возвращения друга, чтобы уговорить его снарядить экспедицию в Пустошь, а тем более консультироваться с гильдиями искателей, времени не было катастрофически. Он сможет собрать команду и сам. Более того, он ее возглавит! Это дело слишком серьезно, чтобы доверить его постороннему.
— Матушка, не плачьте, пожалуйста! — Артур чмокнул женщину в щеку. — Кажется, я знаю, что делать.
И юный принц стремительно покинул покои умирающего отца, затушив порывом ветра от взметнувшейся полы камзола одну из горящих свечей.
3
Пустошь.
Вендела сидела на коленях и с остервенением шатала плиты в одной из ниш старого полуразвалившегося строения недалеко от Силджа. Точнее, пыталась расшатывать. Уже около получаса девушка посвятила этому бесполезному занятию. Сначала она думала, что легко найдет тайник искателей, но поверхностная проверка результатов не дала, а тщательный и, что гораздо хуже, безрезультатный осмотр сначала стен, а теперь и пола, выводил юную искательницу из себя.
Ей потребовалась половина ночи, чтобы добраться до искомых развалин, и, почувствовав себя вне досягаемости королевских убийц, девушка просто провалилась в тяжелый сон. Организм был слишком измотан даже для того, чтобы мучать ее кошмарами, и несколько часов спасительного забытья позволили немного восстановить силы. Утром Вендела проснулась от холода, отчаянно стуча зубами, но, слава богам, не хлюпая носом. Наскоро перекусив пирогом с мясом, заботливо завернутым Викаром в не сильно чистую тряпицу, девушка рассчитывала быстро осмотреть тайник и продолжить двигаться дальше. Она была слишком близко к Силджу, чтобы чувствовать себя в безопасности, если это чувство вообще применимо к той, что в одиночку решилась идти сквозь Пустошь.
Но упрямый тайник никак не хотел открывать искательнице своих тайн, как будто отказывался признавать ее своей. Видят боги, то количество проклятий, что сыпалось на бедного Викара в эти полчаса, мужчина точно не заслужил. Ну что ему стоило сказать, какая именно плита должна шататься: стены или пола, справа или слева?! Отчаявшись, девушка со стоном поднялась на ноги, ощущая неприятное покалывание в затекших конечностях, и уже хотела было покинуть гостеприимные развалины не солоно хлебавши, как обратила внимание на странную кучку песка на одной из половых плит. Слишком одинокую и ровную, чтобы быть просто кучкой. Подняв голову, девушка с трудом подавила в себе желание хорошенько приложиться лбом о каменную стену, причем несколько раз подряд. Полчаса потрачено впустую!
Ловко подпрыгнув и оттолкнувшись ногой от стены, Вендела взобралась на карниз, опоясывающий нишу и расперлась ногами в противоположные стены. Потолочная плита легко сдвинулась, отчего на пол просыпалось еще немного песка, и, пошарив рукой, девушка наткнулась на тряпичный сверток, оказавшийся на удивление тяжелым. Искательница спрыгнула на пол и, затаив дыхание, развернула находку.
Первым, что бросилось Венделе в глаза, был кинжал: рукоятка оружия из какого-то серого металла была инкрустирована перламутром, а лезвие отливало загадочным сиреневым цветом. Этой находке девушка обрадовалась, как родной! Еще бы, ведь спешно покидая Силдж, она совсем не задумывалась о самых элементарных предметах быта: ножи, котелки и даже миски — а остаться без ножа в походе — то еще удовольствие — всегда носили ее товарищи. От самой Венделы требовалось сначала просто не подставляться самой и не задерживать других искателей, а позже — смотреть во все глаза и распознавать ловушки. Хотя и без магического зрения у девушки развилась какая-то поразительная чуйка на ловушки. Мужчины-искатели называли это бабской интуицией, а сама она верила, что в ней проснулась кровь предков, которые, возможно, эти же ловушки когда-то и устанавливали. А уж в том, что в жилах Венделы течет кровь настоящих магов, сомнений уже не было.
Еще в тайнике нашлись кое-какие украшения — перстни, кулоны и даже один браслет — которые привлекли искателей, скорее всего, именно своим богатым убранством и искусной работой. Перейдя на магическое зрение, девушка заметила слабый магический след только на одном колечке. Зато так полюбившийся с самого начала кинжал фонил вовсю, и Вендела решила, что с этой находкой уж точно не расстанется. Еще запасливые искатели лишились одного совершенно немагического женского кольца и кулона. Девушка рассудила, что этого, если продать по нормальным ценам, ей должно хватить на первое время, чтобы обустроиться на новом месте. А в остальном она будет полагаться на милость Норн, плетущих человеческие судьбы — если ей удастся пересечь Пустошь, то, скорее всего, с пустыми руками она уж точно не выйдет. А если нет… Что ж, мертвецу тем более не нужно золото. А вот искателям оно еще пригодится.
Поколебавшись немного, Вендела спрятала в тайник и дневник своего предка. В конце концов, она могла воспроизвести его едва ли не дословно по памяти, а вот искателям, которые были к ней так добры, магическое зрение может очень сильно пригодится: ведь даже за те немногочисленные выходы в Пустошь, что девушка провела с товарищами, это умение спасло несколько жизней.
Аккуратно придав тайнику первоначальный вид, Вендела спешно собрала свой немногочисленный скарб, пристроила кинжал на поясе, проверила, чтобы он хорошо выходил из ножен, и покинула развалины. Она и так потеряла слишком много времени.