Здесь ситуация была не такая напряженная, но меня не отпускало чувство, что тучи вокруг нашего забытого властями посёлка сгущаются. По селу продолжал шнырять мент из райцентра Мараты и, уже не скрываясь, расспрашивал, чем именно мы тут с Федей занимаемся. Похоже, что-то нарыл, раз не уезжал. Но не такое явное, чтобы можно было идти к нам.
Фёдор пропадал в поездках, видимо претворяя в жизнь, план по продаже схем генераторов. Жена его жаловалась, что к ней в магазин начали заявляться какие-то чужие люди, тоже выспрашивающие, как живёт село, и чем занимаются местные. С кирпичного завода доносился звук работающих инструментов. Какие-то бородатые личности уголовной наружности трудились внутри. Меня смерили подозрительным взглядом и, не стесняясь, послали в пешее эротическое путешествие, уточнив сначала, не дружок ли я местного мента. Из чего я сделал вывод, что лейтенант Карасёв уже появлялся здесь и точно также был послан. В общем, вся наша секретность трещала по швам. Пока ничего страшного не происходило, но ощущение близкой беды не пропадало.
Зато наконец-то пришло тепло. Природа разом пробудилась от зимней спячки и, казалось, пытается за короткое местное лето успеть получить от тёплых деньков максимум. Лес наполнился неустанным гомоном. Трава, как на гонках рванула вверх. Марфа Васильевна горестно смотрела на соседских коз. И я решился. Тётушка уже уверенно резалась на моём ноутбуке в игрушки. Поэтому соединил свою с новой капсулой, через найденную схему объединения. Вот только в небольших комнатках три вирткапсулы никак не помещались. В небольшой спаленке тётки и две поставить было негде. Если только выкинуть кровать. Поэтому Марфа Васильевна милостиво согласилась дождаться появления зала на бывшем кирпичном заводе. Пока я думал, что о работах знаем исключительно мы с Фёдором, оказалось, что моя тётушка не только осведомлена для чего там появились работяги, но даже в курсе и о плане работ, и о сроках их завершения. До сих пор не могу понять, как именно и по каким каналам передаётся информация в деревнях.
Пока стояло рабочее время, через интернет согласовал сроки получения первых плат. Наш с Фёдором план по размещению заказов у разных производителей успешно претворялся в жизнь. Вот-вот должна была появиться первая партия плат, которые останется только соединить между собой и установить в уже готовых корпусах. Благодаря необычности нашего генератора, о нас быстро узнавали. Заказов было более чем достаточно. Наверное, правильно было бы заняться заработком денег, но я уже заболел игрой. Эти реальные дела, реальные деньги, реальные проблемы казались мне какими-то пресными и не важными после той, полной опасностей неисследованной жизни. Даже понимая, что все, что я здесь делаю, очень важно, не мог дождаться вечера, когда можно будет погрузиться в игру. Я знал, что игромания - это реальная болезнь и ловил себя на мысли, что у меня все симптомы, но успокаивал себя, что «Искажающие реальность» не совсем игра. А возможно и более реальна, раз существуют все эти космические расы, большая межзвёздная политика, технологии, которые и не снились землянам. Да, супруга мне всё чаще пересказывала разговоры экипажа Гэкхо, с которым она до сих пор летела в космическом челноке. Эти огромные мохнатые существа не хуже земных диванных экспертов, собирающихся на кухнях за рюмкой чая, обсуждали плюсы и минусы космических рас. Разбирали принимаемые правителями решения. Решали кто прав, а кто виноват в частых конфликтах. И пусть звучали эти разговоры, иногда довольно наивно из уст какого-нибудь грузчика или повара маленького корабля, но заставляли задуматься о необъятности мира. Наша огромная планета в этом свете теперь виделась маленькой песчинкой, населённой отсталыми аборигенами, среди тысяч других цивилизаций давно уже бороздящих космические просторы.
Наконец к вечеру появился Фёдор, тоже уставший и небритый. Видно было, что беготня его сильно утомила, но при этом результатами он был доволен.
- Надеюсь, через недельку продадим твою схему. Пять клиентов железных и три под вопросом, - рассказывал он.