Порой я также думаю, что приехал сюда по другой причине. В Харман меня привело мое безумие. Я приехал, потому что меня что-то позвало. И это что-то значительно превосходит мой долг, значительно превосходит даже любовь к тебе. Пока не знаю, как это назвать, но оно вертится на языке. Это нечто весьма похожее на смерть, но при этом намного более сложное. Я без устали его ищу, но знаю, что, когда придет время, оно наверняка найдет меня само.
Вторник, 1 марта, 10.10
Мы паркуемся перед полицейским участком в центре. Полицейские удивлены числом солдат и машин, забаррикадировавших площадь, и они задают лейтенанту Остину множество вопросов через нашу переводчицу. Когда Неми разговаривает с местными, это звучит забавно, будто она с ними ссорится. Ремаркский язык криклив, из-за чего кажется, будто со спокойной девушкой происходит некая метаморфоза, и она превращается в энергичную, слегка высокомерную миниатюру солдата.
Из-за похожести на американскую актрису Донни Хоторн мы с Ларсом окрестили ее прозвищем Звезда. У нее большие темные глаза, худощавое лицо и ямочка на подбородке. Порой она едва заметно нервничает. Усиль оставил попытки закадрить Неми после того, как та что-то буркнула ему в ответ по-ремаркски, а Пурич услужливо перевел: «С деревенщиной не танцую». Девушки бывают безжалостны в любой стране.
У меня с ней проблемы, поскольку разговор особо не клеится, а сталкиваемся мы достаточно часто – как и сейчас, маршируя по узким улочкам в сторону храма Афродиты. Неми идет в шаге передо мной. Мы не могли заехать на «скорпионах» на холм – храм находится высоко и его со всех сторон окружают старые каменные строения. Есть места, где между зданиями с трудом могут разминуться двое солдат. Здесь страшно темно, а стены пахнут влагой.
Я дотрагиваюсь пальцами до мха, которым поросла стена.
– У этих стен такой вид, будто они полностью сгнили.
– Это самая древняя часть города. Терпеть ее не могу, – отвечает девушка.
Мы идем посреди колонны. Первое отделение марширует впереди, четвертое замыкает строй, а мои люди могут немного расслабиться. Поравнявшись с переводчицей, я пытаюсь продолжить разговор.
– Что такое? Тебе не нравятся эти здания?
– Они просто ужасны, Маркус. – Она улыбается. – Но я просто терпеть не могу культ Афродиты. Это какое-то сочетание религиозного фанатизма и блядства. Поверь мне, я кое-что об этом знаю.
– Ты в молодости была служительницей культа? – пытаюсь пошутить я.
– Да, послушницей в Портсаиле. У каждого бывают ошибки.
Неми устремляется вперед, нарушая строй, а у меня отваливается челюсть. Я замедляю шаг, и Пурич едва не налетает мне на спину. И снова я думаю, что генерал Сальте был прав. Такие разговоры не случаются в отсутствие женщин. Крайне легко отвлечься и сделать какую-нибудь глупость, а ведь все дело лишь в химии и брачных ритуалах. Не стоит погибать по такой причине – если можно вообще без причин.
На территории храма находится маленькое здание, которое называют беседкой Карла. Кем бы ни был этот Карл, вряд ли он пользовался успехом у служительниц, поскольку его домик стоит у самой стены. Для Пурича и Балларда это тут же становится поводом для скабрезных шуток, пока Неми не объясняет, что подобной исключительной почести удостоился князь Карл Второй, основатель всего крыла. Любому мужчине, кроме него, запрещалось пребывать на холме. А на время ремонта служительницы Афродиты покидали свою резиденцию и перебирались в горы.
В обсаженную розами беседку Карла могут войти только лейтенант Майя Будни и Неми Сильберг. Военная разведка специально прислала женщину, чтобы та могла свободно разговаривать со служительницами. Лейтенант Остин и сопровождающий его лейтенант Мерстрем остаются за воротами. Сержант Голя размещает нас в стратегических местах и приказывает сохранять бдительность.
Отсюда видна панорама Хармана – старинная ратуша и солнечная башня на западе города, рядом с базой Кентавр. Над нами висит «феникс», мы присели за камнями. Нападения вряд ли стоит ожидать, но осторожность никогда не помешает.
Храм Афродиты, который у нас за спиной, величиной с сельскую церковь (если не считать здания, где живут служительницы). Небольшой портик, четыре колонны перед входом. Честно говоря, я видел здания и поинтереснее.
В хаотической панораме города, среди крыш разной формы и домов разной высоты, даже храм Зевса не выделяется ничем особенным. Мы обсуждаем это с Пуричем и Водяной Блохой, глядя на кислую физиономию Ротта. В какой-то момент вмешивается Баллард, устраивая нам бесплатную лекцию.