Лейтенант Лумстин с местным санитаром ведут к нашему «скорпиону» полубессознательного солдата. Виктор Гинек занимает место Голи сзади машины. Он скорее лежит, поддерживаемый импровизированными ремнями, чем сидит. Из-под полуприкрытых век поблескивают вывернутые белки, изо рта течет слюна.
Я знаю, что парням не по себе, и вряд ли этому стоит удивляться. Отчасти такое ощущение, будто у нас на борту труп, а не раненый рядовой. Я мысленно благословляю сержанта за эту сомнительную честь.
Среда, 9 марта, 07.55
Окрестности Кардама, провинция Саладх, Южный Ремарк
Вим Гаус бросает взгляд через плечо на бесчувственного солдата. Водяная Блоха пытается шутить, чтобы его отвлечь, но у меня такое ощущение, что нашего великого воина сейчас стошнит. Общество Гинека ему явно не подходит. Он молчит, но от лица его будто отлила вся кровь, что отчасти выглядит даже забавно.
У меня не так уж много времени, чтобы за ними наблюдать. Я всматриваюсь в экран своего планшета. «Сокол» спокойно летит над нами, когда мы съезжаем с автострады, и позже, когда мы ползем по разбитой дороге к мосту через Реду. Мы расположились в колонне в соответствии с нумерацией отделений – наш «скорпион» едет третьим. Деревянная конструкция кажется еще более разболтанной, чем раньше. Возможно, ее повредили военные грузовики.
Мы пересекаем пустой перекресток и проезжаем мимо сгоревшего сада. Уже видны строения Кардама. Дорога огибает городок, мелькает запыленный указатель в сторону центра. Я снова перевожу взгляд на экран, и меня на секунду охватывает паралич.
То, что происходит, требует немедленного принятия решения. Нужно что-то делать – и быстро.
Ну, давай же, Маркус, мать твою! Я бью прямо по яйцам Пурича, который стоит на месте стрелка. Даниэль складывается пополам и со стоном оседает внутрь машины.
Еще одна секунда. Заебись.
– Тормози! – ору я в ухо Ротту.
Джим инстинктивно вдавливает педаль в пол, и нас швыряет как на американских горках. Гаус и Дафни валятся на Пурича, а я ударяюсь шлемом о переднее стекло. Мгновение спустя на нас налетает четвертый «скорпион». Удар не слишком сильный – Труман среагировал сразу же. Усиль всегда его хвалил, говоря, что тот неплохой водитель.
За окнами поднимается пыль, а в наушниках слышится нечеловеческий вой.
– Четверо из машины! – приказываю я. – Обстрел с обеих сторон!
Парни приоткрывают дверцы и бросаются плашмя на дорогу, занимая позиции, как на тренировке, без лишних вопросов. Внутри остается только Пурич, который, несмотря на боль в яйцах, возвращается к своему MG2. Времени на размышления нет – мы лежим на асфальте, и каждый берет на себя свой сектор. Но выстрелы ни с какой стороны не раздаются – только этот гребаный вопль в наушниках. Водяная Блоха лежит рядом и вопросительно смотрит на меня.
– Доложите обстановку! – кричит сержант Голя, который ехал в четвертом «скорпионе».
– Говорит первый, мы потеряли стрелка, – отвечает Баллард вместо своего капрала.
– Второй, мы потеряли стрелка, – докладывает Ларс Норман.
– Третий, без потерь, – последним сообщаю я.
Из хижины с правой стороны дороги выбегает мужик в темной одежде и мчится через заросшее поле в сторону леса. Пурич выпускает очередь из автомата, перерезая его чуть ли не пополам. Беглец падает наземь, словно пораженный молнией. Больше ничего не происходит. Можно подняться и осторожно оценить потери.
Кто-то из первого «скорпиона» лежит без чувств на дороге, но я уверен, что убитые остались в машинах. Старший рядовой Ромер и старший рядовой Блинт.
– Что это, мать твою? – спрашивает рядовой Инка, стрелок из четвертого отделения, который остался в машине.
На уровне его лица на солнце блестит тонкая проволока, натянутая между деревьями. Тихий убийца из Кардама.
«Сокол» зафиксировал весь ход событий, бесстрастно наблюдая за трассой. Я перематываю назад запись с камеры дрона и показываю сержанту момент, когда у Ромера отвалилась голова. Проволока, а точнее длинная фортепьянная струна, без каких-либо проблем отделила голову от туловища. Та покатилась в сторону вместе со шлемом, а тело лишь мгновение спустя упало внутрь машины, извергая кровь. Именно потому капрал Талько лишился чувств, выйдя из машины.
Второй стрелок, старший рядовой Блинт, был чуть ниже ростом и не столь высоко поднял свой помост. Струна попала ему в рот, отбросила голову назад и, дернув за челюсть, сломала шейные позвонки, заодно вырвав несколько передних зубов и срезав верхнюю губу и нос. Если бы не сломанный позвоночник, он остался бы жив, превратившись в изуродованного калеку. Возможно, ему повезло, что он умер.